Сибирские огни № 02 - 1970

такой секретности продается. И, помяните мое слово, через недельку-другую мы это «Здоровье» за милое здоровье продадим. Я, слава богу, три десятка лет в торговых сетях болтаюсь... Знаю, что к чему. Идея Ивана Лукича завмагу понравилась. Назавтра все кофейные запасы были упрятаны под прилавок, а продавцы получили строгое указание: продавать только хо­ рошо знакомым лицам и не более двух коробок в одни руки. Сразу же после открытия магазина, продавщица Нина незаметно завернула две коробки одному молодому человеку. — Что это? —удивленно спросил молодой человек. — «Здоровье»...— тихо шепнула продавщица. — Какое здоровье? — Кофе «Здоровье». Берите, но только никому... Ясно? У нас его немного осталось. Молодой человек, сунув пакет в авоську, исчез в мгновение ока До обеда таким же путем было обслужено еще семнадцать человек. После обеда дело пошло еще жи­ вее. Не все знакомые умели хранить тайну —в магазине начали появляться знакомые знакомых. Озираясь по сторонам, они робко подходили к прилавку с просьбой: —Нель­ зя ли и мне парочку коробок?.. Одна полная дама даже справку из поликлиники принесла о том, что ей это «Здоровье» необходимо в лечебных целях. Под вечер чуть было не возник скандал: один из покупателей заметил, что дру­ гому заворачивают какие-то коробки, и тут же потребовал и себе... этого самого... Сам завмаг, перед закрытием магазина, вынес кому-то черным ходом шесть ко­ робок... Короче говоря, ровно через неделю Иван Семенович Сушков докладывал по телефону руководству горторга: — С кофем у меня, дорогие товарищи, полный порядок! Могу, если хотите, еще пять ящиков принять! Мы его прогрессивным методом пустили. Методом Ивана Луки­ ча! Есть у меня такой специалист по торговой части! Н. Сам охин перешли на «ты». По линии же производ­ ственных отношений выработали необреме­ нительную для себя стандартную отговорку. — Что ж, Матвей Елизарыч,— бойко го­ ворили они,, перелистав очередное творение Водовозова.—Материал, как всегда, бога­ тый, факты обильные. Знаешь ты жизнь, знаешь... Нс вот с литературным исполне­ нием—дело, извини, швах! Мало-помалу Матвей Водовозов укре­ пился в мнении, что он —литератор со сво­ ими недостатками, пишет дельно и густо, но не совсем безупречно в смысле изящной словесности. На этом основании как-то неза­ метно врос он в писательскую организацию, сиживал на собраниях, подавал реплики и лет пятнадцать уже прочно числился в ли­ тературном активе. Но годы шли, годы неумолимо катились, и настал день, когда Матвей Водовозов при­ шел в редакцию не с рукописью, а с пал­ кой Первый визит он нанес заведующему от­ делом прозы . Ефронову. Ефронов как раз писал заключение для редколлегии на оче­ редной ангикульговский роман. Не прекра­ щая своею занятия, он двукратно кивнул Матвею, дескать,—привет и, дескать,—са­ дись. — Все пишешь, Куприянович? — грустно спросил Водовозов.—Н-да... Вот так тру­ дишься, трудишься, а она, костлявая под­ крадется и— чик-чирик!. — Все там будем,— согласился Ефро­ нов.— Куда денешься. Матвей Водорозов писал быстро и мно­ го. Он написал романов больше, чем Алек­ сандр Дюма, стихов —больше, чем Пуш­ кин и Лермонтов вместе взятые, пьес — больше, чем Александр Островский. Кроме того, Матвей не брезговал документальным жанром (записывал воспоминания старых партизан, ветеранов труда и ответработни­ ков), а также пробовал силы в литератур­ ной критике. Тем не менее, ежемесячник «Пламя», ку­ да Матвей традиционно носил свои произ­ ведения, за долгие годы не опубликовал и единой строчки из его трудов. Дело в том, что Водовозов был классическим графома­ ном С другой стороны, однако, взашей его Из редакции не гнали и обидных слов не говорили. Все потому, что сам Матвей от­ носился к редкому типу мирных графома­ нов Он не скандалил, не требовал созда­ ния специальных авторитетных комиссий, жалоб в Обком и Верховный Совет не пи­ сал. С течением' времени затурканные пла­ менны привыкли к его грузной фигуре, да­ же как-то сроднились с ним и- поголовно