Сибирские огни № 02 - 1970

публицистическом, научном изложении известны мало. Однако в критической ли­ тературе вряд ли есть более обстоятельный исследователь, проще сказать, толкователь мартыновской лирики, чем сам поэт. Держава, которую основал в современ­ ной поэзии Мартынов, имеет в его лице и строигеля-практика и теоретика. Можно за­ метить, что исследовательский дар Марты­ нова присутствует в его стихах о стихах, в его поэзии, посвященной проблемам ис­ кусства, равно как и в его научной лири­ ке или в лирике природы. Леонид Мартынов —поэт, одержимый идеей нравственного служения с ло вом. Служения людям, современникам, их по­ томкам, а не отдельной личности, какой бы культ ни создавался вокруг этой личности, какие бы усилия ни прилагались к тому, чтобы олицетворить в этой личности нацию, народ, государство. По самой природе сво­ его мироощущения Мартынов — внекульто- вый поэт. История—есть достояние общее, А не каких-нибудь отдельных лиц. Искусство слова для него —свободно избранная сфера, духовной деятельнности человека. Он подымает искусство на та­ кую высоту, которая недостижима для ме­ ценатства или утилитаризма. Искусство слова он ставит в такое положение, что надстроечные категории —наука, техника, политэкономия, юриспруденция —не могут идти в сравнение с той значительностью, силой воздейавия на умы и сердца людей, какое все-таки имеет поэзия. Художник формирует новую этику и мораль, он слу­ жит катализатором улучшения обществен­ ных нравов, он активно внедряет новые нормы поведения в человеческом общежи- ' тип, пропагандирует, делает их всеобщим достоянием Бот почему жизнь поэта это .непрерывный поиск того чудодейственного рычага, которым можно землю сдвинуть, «чего не мог и мудрый Архимед». Следовательно, автономность художест­ венной деятельности человека предопреде­ лена этим особым назначением искусства в сообществе людей. С одной стороны, искусство должно исправлять нравы, обли­ чать пороки — насилие, догматизм, ханже­ ство, лицемерие, трусость, и, с другой ло- роны, оно должно способствовать тому, чтобы «ровно бились чистые сердца», чтэ- бы людям достойным, самоотверженным, честным дышалось свободнее и легче. Мар­ тынов не поучает,—он или восторгается или негодует. А между этими «полюса­ ми» — множество оттенков живого челове- ческо'го чувства. Как велика, к примеру, эмоциональная нагрузка одного только чет­ веростишия «И вскользь мне бросила змея»: И вскользь мне бросила змея: —V каждого судьба своя! — Но я-то знал, что так нельзя— Жить, извиваясь и скользя. Здесь и обоснованная тревога поэта по поводу падения общественных нравов, в его призыв к бдительности, и его брезгли­ вость, и убежденность, что «жить так нель­ зя», что необходимо решительно бороться с проявлениями приспособленческой, мещан­ ской морали. Стихотворение «И вскользь мне бросила змея» возникло через десятки лет после того, как в стихах «Писатель слов и сочинитель фраз» (1927) Мартынов впервые определил ценйость художника по нравственно-эстетической значимости его произведений. Есть на земле высокое искусство— Будить в народе дремлющие чувства,-» так торжественно определил для себя моло­ дой Мартынов нравственно-философские предпосылки любого творчества, любого ху­ дожественного деяния. , В сознании Мартынова 20-х—30-х годов искусство даже приобретает некую само­ довлеющую роль. Искусство единственно вносит гармонию в мир снеговых вихрей и смятенных душ, оно —альфа и омега ми­ роустройства. Все акценты поэта простав­ лены на реальности искусства и иллюзорно­ сти действительности: не случайно в «Страннике» он придал искусству осязае­ мые черты, как осязаема статуя Аполлона в любом музее, а иллюзорные черты —бы­ тию. Связи искусства с конкретно-историче­ ской обстановкой мыслятся Мартыновым как ирреальные, призрачные связи. Поэт еще не умел с достаточной диалектической полнотой охватить проблему, которой о» посвятит долгие годы,— проблему взаимо­ отношений субъективного мира с миром объективным. Как по другому поводу, но точно сказал А. В. Луначарский, он «не­ с к о л ь к о т о пит о б ъ е к т и в ный мир в с у б ъ е к т и в ных вп е ча г л е - н и я х» (разрядка моя.— В. Д.). И в даль­ нейшем свое духовное «я» поэт будет.стре­ миться запечатлеть в полете, движении, ярком мерцании реалий, но между искусст­ вом и общественным базисом он наметчг обратные связи: не только искусство преоб­ разует жизнь, но и жизнь, в свою очередь, столь же активно преобразует, революцио­ низирует искусство,—эту многострукгур- ную подвижную надстройку над человече­ ским бытием. В известном стихотворении «Что-то но­ вое в мире. Человечеству хочется песен» (1948—1954) обновление искусства Мар­ тынов выводит уже не из его саморазвития, а из благотворных перемен, происходящих вокруг: весенний ветер —знак обновле­ ния —рождает гул и шум: Будто где-то в дали туманной За дрожащей мембраной Выпрямляется раб обнаженный. Исцеляется прокаженный Воскресает невинно казненный Что случилось, не. может представить? —Это я! —говорит.—Это я ведь' Оздоровление общественной атмосфе