Сибирские огни № 02 - 1970

'— Прекратить панику!!! —властно приказывает мужской,—Пре­ кратить! Все спокойно остаются на своих местах. Там разберемся!.. Через час мы выкарабкиваемся из подвала. Налет кончился. Наш дом цел, но, говорят в толпе, бомба угодила в соседний, по Малому проспекту. Выйдя на улицу, мы видим, как от Невы, с Третьей линии, заворачивает в нашу сторону карета скорой помощи... — Идем скорее домой,—говорит папа. Он опять держит меня на руках. Конец одеяла, весь в грязи, волочится по земле... — Какой ужас! Нет, какой ужас! —говорит папа.—Оля! И ведь это только начало. Нас всех перебьют! У мамы грозное, решительное лицо. И такой же голос: — Больше я такой паники не допущу. В подвал больше—не пойду. Потом мама включает настольную лампу и садится на диван: при­ шивать Мике оторванное ухо. Вороненок Варенька Бомбежки входят в ленинградские будни. Бомбят каждый день, когда —утром, когда ночью, а когда и среди бела дня. Мы уже не испытываем такого, как в тот, первый раз, ужаса. Теперь, чаще всего, заслышав противный вой сирены, мама, как ни в чем не бывало, отправляется готовить на кухню или продолжает выши­ вать своим любимым швом «ришелье» очередную салфетку. Если случается дома папа, он кипятится: — Ты просто сумасшедшая! Фаталистка! Нельзя же так! Сейчас же обе марш в бомбоубежище! Что я сказал! Это плохо кончится!.. Мама отмалчивается, а я, чувствуя в ней поддержку, начинаю подтрунивать над отцом. Тогда он сгребает красные бархатные диванные подушки, старые пальто с вешалки, вытаскивает в коридор мягкое кресло и, завалив меня всяким тряпьем, победно усаживает рядом. — Па-а! Ну зачем? Пусти, мне жарко! Ну пусти же! Папа страшно сердится: — Сиди! В жизни не видал таких глупых девчонок! Потом смягчается: — Эх, Ленка, Ленка! Ни за кого не боюсь так, как за тебя. Неуже­ ли ты не понимаешь? Но я больше понимаю маму. Хотя она и фаталистка, как говорит папа, и считает, что «чему быть —того не миновать». К тому же, мама* по моим соображениям, «главнее». ...Иногда, под непрерываюшийся гул и грохот, мама рассказывала мне сказки. Особенно мне нравилась одна —про Вороненка Вареньку. Жалостливая история про неразумного птенца, который, издали лю­ буясь веселой кухонной суетой, жарко кипящими котлами и полыхаю­ щим огнем, мечтал окунуться в эту бурную жизнь. И, конечно, по своей великой наивности, Варенька угодил под острый блестящий нож повара и был сварен в супе. Эта несчастная судьба меня трогала до глубины души. Интерес, сочувствие, страх за Вареньку заставляли меня забывать обо всем остальном на свете. Мама так хорошо рассказывала! Настра­ давшись за вороненка, я в виде утешения, получала сладкую таблетку витамина «С» из заветного энзе. Тревога же тем временем кончалась. £