Сибирские огни № 01 - 1970

швейцарских адвокатов, кандидатура которого выставлялась тогда в президенты рес­ публики; внимательно следил за делом. И действительно, через несколько дней я был допрошен: выяснилась моя непричастность к тифлисской экспроприации, и я был ос­ вобожден... Так товарищ Ленин спас мне жизнь40. Н. П. Шмит, племянник владельца многих российских мануфактур миллионщика Морозова, учась в Московском университете, увлекся идеями запретного Маркса и стал революционером. В памятном декабре 1905 года он вооружил рабочих мебельной фабрики отца, перешедшей к нему по наследству, и она стала одним из опорных очагов восстания на Пресне. Схваченный «голубыми архангелами», Н. П. Шмит погиб в Бу­ тырской тюрьме, но незадолго до смерти — загадочной и, надо думать, насильствен­ ной— завещал все свое состояние сестрам, взяв с них слово, что они полностью пере­ дадут его Центральному Комитету партии большевиков — Ленину, на революционную работу. И вот в Женеву к Владимиру Ильичу, где он жил в эмиграции, приехала русово­ лосая девушка в модной шляпке из сорочьего «меха» и объяснила, что хотела бы ис­ полнить волю покойного брата, но не знает, с чего начать, так как унаследованные сестрами деньги состоят в обороте их дядюшки, мануфактурщика Морозова, который вряд ли захочет с ними расстаться. Возникло партийное денежное дело с дополнительным эпитетом «крупное», ко­ торое Ленин тут же поручил Л. Б Красину. Как и ожидалось, Морозов наложил бес­ компромиссное вето на деньги крамольного племянника. Тогда Ленин, собрав у себя группу большевиков, предложил остроумнейший план дальнейших действий, благопри­ ятный исход которого обещал снять всякие юридические ограничения с воли сестер. Не излагая этого плана, замечу лишь, что осуществление его предполагало участие све­ дущих юристов-большевиков и преданной брату юной гостьи из России. Выигрыш дела осложнили меньшевики: предъявив «права» на то же наследство, они вовлекли в тяжбу Международное социалистическое бюро и держателей денег. Как же прозвучал эпилог этой уникальной истории? Победно! И конечно же, ра­ достно для всех, кому дорого было дело революции. Вот как была принята, к примеру, эта победа в обществе Горького, находивше­ гося тогда в Америке. «Как-то в воскресенье...— рассказывает Н. Буренин в мемуарах,— мы сидели всей компанией в любимой нашей гостиной. Почта принесла радостное известие от Л. Б Красина о том, что выиграно крупное денежное партийное дело. Чуткая Присто- ния Ивановна... готова была затанцевать от радости. Я сел к роялю и заиграл весе­ лый кек-уок». «Чисто правовую победу» Ленина над миллионером торжествовали все, кто был в доме. Деньги, завещанные Н. П. Шмитом большевистскому ЦК, поступили в один из банков Парижа, а через недолгое время вернулись обратно в Россию в виде нескольких типографий, чтобы призывно бить в колокол революции. В работе «Что делать?» Ленин спрашивал: «Почему русский рабочий мало еще проявляет свою революционную активность по поводу зверского обращения полиции с народом, по поводу травли сектантов, битья крестьян, по поводу безобразий цензуры, истязаний солдат, травли самых невинных культурных начинаний и т. п.?». И отвечал: «Мы должны винить себя, свою отсталость от движения масс, что мы не сумели еще организовать достаточно широких, ярких, быстрых обличений всех этих гнусностей. Сделай мы это (а мы должны сделать и можем сделать это),— и самый серый рабочий поймет или почувствует, что над студентом и сектантом, мужиком и писателем ру­ гается и бесчинствует та самая темная сила, которая так гнетет и давит его на каж­ дом шагу его жизни...»41 Политическая агитация и политическое обличение — всесторонние, живые, яркие. 6 Сибирские огни № I 81