Сибирские огни № 01 - 1970

ротливый и пробойный — это точно. Я не жду милостей от природы, да... Но ты, Осиповна, еще не знаешь всех моих способностей. Ой, не знаешь. Ведь я еще и артист. Осиповна! Когда весной за лесом поплы­ вем, я с собой гитару возьму. Концерт на плоту ставить буду. У-у-ух!, Полетим мы, запорхаем по Кети... Не передумала еще, Осиповна? Не откажешься в трудную минуту? У меня ведь вся надежда на тебя. Ни­ кто не знает лучше Кети, чем ты. Никто не приплавит плот так, как ты. — Брось-ка ты меня улещать, миленький,— нарочно хмурится тетя Олй.— Я не девка молода, чтобы меня улещать. Я и без уЛещений раз дала слово, значит, не откажус. — Во! Это мужской разговор. Осиповна! А мы и Радку с собой возь­ мем. Для красоты. А? Радка, поедешь с нами? — Дурак! — вытягивает вперед свое черное сердитое лицо Рада,— Я и безо всякой красоты никуда от тебя не отстану. Захлебнесся где-ни­ будь к язве без меня-то, забулдыга несчастный! Так и знай. Хошь-не хошь, а оставлю ребятишек с Земфиркой и— ни на шаг. — Осиповна! — сверкает глазами Спартак, не обращая больше вни­ мания на Раду.— Вот здорово будет. Ансамбля! Цыганской песни и пляски. Ух! I Очи черны-и. Очи страстны-и. Очи жгучи-и И распрекрасны-и-и... Спартак хочет пуститься в пляс, но его сильно заносит, и он вли­ пает спиной в печь. — Спартачок, Спартачок! — соскакивает с табуретки тетя Оля.— Будя, будя, однако, шуметь-то. Давай-ка, парень, спать, спать. Чижолый ты шибко седни. Иди-иди, отдохни. — Осиповна! — сразу весь как-то обмякнув, покорно говорит Спар­ так и прижимает палец к губам.— Иду, иду... Счастливая! Ты не идешь со мной спать? — Подь к черту, баламут! — бросает с кровати Рада и не двигает­ ся с места.— Смотреть не могу на пьяную рожу. Добрые люди с женами пьют-гуляют, а ты один наворочался. А спать дак.меня зовешь. Вали, вали давай потихоньку, укладывайся один. Нечего. Ко всеобщему удивлению Спартак беззвучно направляется к двери. Утомился мужик... — Чо ж ты его не проводила-то? — спрашивает тетя Оля у Рады.— Ишшо начудит чо-нибудь. — Ничего он не начудит,— говорит Рада.— Счас как падет на кро­ вать, так захрапит.— И вдруг вспыхивает вся глазами, начинает дер­ гать плечом.— Не могу я его терпеть пьяного, Осиповна! Не хочу раз- девать-разувать. Я вольная цыганка и хочу до конца вольной быть. — Ну-ну-ну,— усмеха'ется тетя Оля.— Не горячие. Ты и так, мот- рю, шибко-то себя не утруждашь... А сердиться на него не надо. Ишь, он ведь не где-то там чего-то, а для дела выпил. Вот построит свой • домишко и образумится, бросит пить. — Дожидайся, Осиповна! — сверкает глазами Рада.— Вон Миса. Никакой дом не строит, а гоже — что ни день, то пьянка. До сих пор вот где-то нету. До сих пор Земфира страдает, бедная, томится вся. Он­ то для чего пьет? — Ну мало ли... Одного человека к другому тоже равнять нельзя. Один, может, и так, без цели, а у другого — цель. — Кому она нужна эта цель! Уж если на то пошло, зачем мне его