Сибирские огни № 01 - 1970

Согнувшись в три погибели, по колена в воде, она бороздит вторым держаком по дну, суетливо хлюпает чирком по лопушнику, загоняя' рыбу в бредень, и то и дело стрель, стрель глазами то в поплава, то в меня, то в Миньку, то в то место, где во взбаламученной воде воло­ чится за нами невидимая мотня. Потихонечку бредем, бредем вдоль курьи, захватив ее чуть не до середины. Я с трудом продвигаюсь вперед, весь опутанный какими- то корневищами и по горло в воде, одна голова торчит, и кроме упругой тяжести набухшего, сгребающего с курьи все водоросли бредня ничего не чувствую, но тетя Оля вдруг вскрикивает: — Есть! Есть, родненька! Давай, Миколаша, кругом-кругом и к берегу. Поторапливайса, поторапливайса, милок. На ложбину, на лож­ бину вон на ту держи, притоняться будем. Я обгоняю тетю Олю, подаюсь к берегу, разворачиваюсь так, чтобы возле ложбинки бредень враз обнял берег обеими крыльями. — Минька, дуй на середину! — командует тетя Оля.— Верхнюю тетиву под водой, нижню ко дну. Живчиком, живчиком! Минька шлепает в воду, хватает веревки, и мы бегом, бегом, ско­ ренько-скоренько выволакиваем бредень на берег. Мотня еще в воде, но уже видно, как там трепещет рыбешка. Те­ перь она уже никуда не уйдет. Мы выдергиваем мотню и торопливо выбираем улов: несколько щук-травянок по полкилограмму, два полу- язка, десятка полтора окуней и чебаков. — А ничо, а ничо, ты мотри-ка! — радуется тетя Оля.— Ничо, ни- чо для первоначалу.— И тут же подстегивает.— Давай-давай, заходи снова. Следущу тоню давать будем, пока само время... Зноби уже не чувствуется: тело привыкло к воде да и летнее сол­ нышко греет изрядно. Усталости тоже: азарт. И мы забредаем вновь и вновь. В самом конце курьи, шагах в пятнадцати от берега,— широкая промоина. Это чувствуется сразу, с первого взгляда, потому что тут нет ни одного стебелька какой-нибудь травяной живности. Одна вода и все. Я осторожно обхожу промоину стороной и тут чувствую, что меня начинает сильно дергать назад. Что такое? В бредне что-то упруго во­ рочается, как поросенок в мешке. Толчок, еще толчок! Мотню мотает из стороны в сторону. Скорей, скорей, загребая одной рукой, я рвусь к берегу. — Тих-ха! — останавливает меня тетя Оля страшным шепотом и вся сжимается как-то.— Тих-ха! Матёрая! Задом-задом она отодвигается к берегу, отрезая со своей стороны щуке путь к бегству. — В обход и легонько! В обход и легонько! — шепчет она, стиснув зубы.— Легонько, язва... А когда мне до берега остается каких-нибудь пять-шесть метров, почти падает в воду и загребает, загребает руками нижнюю тетиву. — Давай, давай, давай! — уже во весь голос кричит она.— Бегом, бегом, Колька, бегом! Держак ниже, ниже держак! Я делаю адский прыжок и стреноженным конем прыгаю почти на месте, не в силах единым махом сорвать с места бредень. И тут на по­ мощь бросается Мишанка. Но вместо того, чтобы схватить держак ^и подсобить мне, он' летит по привычке к середине невода, пытаясь пой­ мать тетиву. Это его шумное вторжение приводит в бешенство и до того уже растревоженную щуку. Если миг назад она, опутанная с боков и сзади, еще надеялась на выход спереди, и потому нешибко билась, теперь,