Сибирские огни № 01 - 1970

— Заготовлю, Осиповна! Слово будущего активиста — заготовлю, как только зима настанет. Не могу я жить в этом бараке, Осиповна! Почему Шутежиха на моих детей кричит? Почему все косо смотрят на цыгана? Почему весной ни сотки земли возле дома под грядки не дали? Я редиски хочу. Сам ее сеять и сам кушать хочу. Я в своем доме, с ого­ родом и стайкой, честным хозяином жить хочу. И чтобы ни с какой коо­ перацией не связываться хочу. — Ну ладно, ладно, ладно,-—тихонько успокаивает его тетя Оля.— Хватит, наверно, бузить-то... Я тебя чо хочу спросить, кооператор. Жрать-то дома, поди, опеть ничо нету? Глаза цыганят вспыхивают жадным нездоровым блеском, Рада от­ ворачивается, Спартак молчит. — Ну! Я кого спрашиваю? — Нету, Осиповна,— честно признается Спартак. — Так я и знала... Кусками ворочаете, язви вас! Накось вот...— Она хватает недоконченный кузов, в котором еще килограммов пять- шесть чебаков, и протягивает Спартаку.— Накось вот на жареху... Да .бери, бери! Ишь ты, благородный какой!! — Осиповна! — Спартак вскакивает и становится в позу. В глазах его самые настоящие слезы. Крупные, как горошины.— Осиповна! Чем благодарить тебя за сердце твое буду? Света всего мне не хватит, что­ бы отблагодарить тебя... — Да подь ты...— отмахивается тетя Оля.— Кузов потом прине­ сешь. Сполоснуть только не забудьте, а то пахнуть будет. Ну идите, иди­ те, жарьте, ребятишкам завтракать давно пора! (Спартак прижимает кузов к груди, как малое дитя. Молча идет к своему подъезду. Рада и цыганята — за ним. — Верю ему! — со вздохом тихо говорит тетя Оля, чуть погодя, н» то сама себе, не то нам с Мишанкой.— Верю...— И вдруг вздрагивает. И мы с Мишанкой вздрагиваем. — Парази-и-и-т! — сотрясает весь двор истерический вопль Спар­ така. Не выпуская из одной руки кузова, Спартак отчаянно машет вто­ рой, весь изгибаясь, как в твисте. А вокруг него порхает разъяренный Шутежихин петух. В это утро, как и в другие не столь давние времена, вновь пути их скрестилйсь. В двух шагах от крыльца. — Парази-и-и-т!! — истошно вопит Спартак и вдруг, изловчившись, сильно и красиво, как футбольный мяч„ поддевает петуха на носок. Описав в воздухе добрую дугу, тот тупо шмякается в опилки и с минуту лежит замертво, конвульсивно подергивая лапами, потом как-то сразу соскакивает, встряхивается, озирается по сторонам и, обнаружив, что вокруг уже никого нету, важно и гордо направляется к курам. Ве­ роятно, он чувствует себя рыцарем-победителём. — Ха-ха-ха! — как маленькая девочка, подпрыгивает и хлопает се­ бя ладошками по коленкам тетя Оля.— Ха-ха-ха! Вот это итракцион! Вот это концертец! Это почто же так получаетса в жизни, ребятенки, а? Ну скажите, это почто же так, а? Какой хозяин, така и скотина. Вот хоть умри! Вы возьмите Гриньку Панькова. Сам как блаженный, и ко­ бель у него даже воды не замутит. А этта... даже петушонко и тот на людей кидатса! — Хорошо еще, Шутежиха счас не подвернулась,— говорит Ми* шанка,— а то бы не такой концертец был. — И-и-и, милай! — взвизгивает тетя Оля.— И не говори! Но Шуте­ жиха счас спит без задних ног. Это уж такой человек. У ее тоже, как у тебя, рефлексец. Как наоретса, так цадат и полсуток храпит беспробуд