Сибирские огни № 01 - 1970

говоришь? Слово будущего дружинника — руки мои чисты, как снег. Возьми свои слова про воровство обратно, Осиповна, иначе я зарыдаю... Ну ладно, ладно,— примирительно машет рукой тетя Оля.— Раз уж ты такой честный, скажи тогда, откуль Радка одеяла принесла? А-а-а! радостно скалит зубы Спартак.— Вон ты о чем. Так то не воровано, Осиповна! То заработано честным, справедливым трудом. — За который могут посадить? Что ты, Осиповна! Нас с женой никогда не посадят, потому как моя Радка лишь честный исполнитель своего дела, двадцатая спица в колесе, нештатный рядовой служащий потребительской кооперации. — Чего-чего? — Ничего, Осиповна! Думаешь, перед тобой темнить буду? Нет!, В милиции ни слова не сказал, брату бы своему ни слова не сказал, а тебе скажу, потому что уважаю тебя, потому что ты человек. И Мише­ лю скажу, потому что он твой сын. И Миколке скажу, потому что он ваш друг! Вам скажу! Слушайте! Разве вы не знаете, что внутри нашей районной потребкооперации еще одна кооперация есть. С нерегистриро- ванными кадрами. Так вот в этой кооперации моя жена служит толкачом. В чем суть, Осиповна? А вот в чем, родная моя! Слушай и не перебивай. Допустим, поступили в магазин верблюжьи одеяла по сорок три рубля. Так. Но их мало. Ой, как мало! Значит, Осиповна, зачем их продавать за сорок три рубля, когда русский ротозей купит их за семьдесят. И по­ тому умный продавец не кладет товар на прилавок, а прячет подальше. Прячет и приглашает толкача. Толкач берет несколько вещей, волокет на рынок и из-под полы толкает покупателю. Потом снова берет одну* две и снова толкает. И что же получается, Осиповна? Хорошо полу­ чается, милая! К концу дня у продавца в кармане кусок, у толкача—■ тоже кусок покупатель доволен — он вещь носит. Постой-постой,— перебивает тетя Оля,—- о каких кусках ты го­ воришь? Что за кусок? Кусок это значит сотня рублей,— с достоинством разъясняет Спартак. И-и-и, тетя Оля зажмуривается и смешно трясет головой,—■ боженька мой! Кусок-кусочек! Да мне этот кусочек за месяц не отло­ мить. А тут за день... И ты говоришь, что это не воровство? Спартак! Для продавца — воровство. Для заведующего магазином — во­ ровство, Осиповна. И я сам рад буду, если без моего ведома их при­ копает ОБХСС. Но для меня — это честный заработок, потому как я слепой исполнитель чужой воли... От вывихнутая башка!!— качает головой тетя Оля.— Дак чо ж ты тогда в один день спустил весь этот заработок? Чо ж ты его в дело не произвел? Не жалко? Я так понимаю, Осиповна,— кричит Спартак,— как пришло, так и ушло. Цыган не привык жалеть. Эх, Спартак, Спартак,— вздыхает тетя Оля,— ну, ведь хороший ты мужик, язви тебя. Нутром чую, хороший. А вывихнутый. Скажи, кто тебя вывихнул? Ну, когда ты образумисса, а? Осиповна!— Спартак начинает страшно ворочать белками. Так и кажется, что из глаз его плеснут белые иекры,— Верь мне, Осиповна!' Перед лицом жены поклялся. И перед твоим лицом клянусь. Как толь­ ко построю свой дом, ^начну жить, как все. Работать примерно буду, картошку сажать буду, борова растить буду, детей на врачей-инжене- ров учить буду... Поможешь мне лес на дом приплавить, Осиповна? — Фу, ты грех! Да неужто не помогу,— улыбается тетя Оля.— Ведь , уже говорила, что помогу. Заготовь сперва. 2 Сибирские оп