Сибирские огни № 01 - 1970

— Вот так и учить! — повторяет тетя Оля и улыбается. Некоторое время молчим. — А сказ-то ничо?— спрашивает она, чуть погодя. — Добрый сказ,— говорю я,— с умыслом. — Ну и ладно. Тогда, значит, продолжим дело. Тетя Оля вытряхивает из трубки пепел и остатки потухшего таба­ ку прячет трубку в карман и берется за нож. Мы тоже. Передых окончен. Но тут со стороны поссовета в улицу вливается целая колонна. Впереди Спартак Кукушкин, за ним супруга и сзади гуськом все семеро цыганят. Красива наша гавань и уютна-а...— лихим фальцетом оповещает Спартак свое появление,— Там мы живет с Марусей, как в раю-у-у... — Осиповна! — в восторге горланит он, увидев тетю Олю, и на­ правляется к нам.— С добрым утром, Осиповна, работяга ты бессонная, С добрым утром, парни-пареньки! Здоровущий, волосатый, с крупной опухшей физиономией, он стоит над нами, как демон, поблескивая белками черных глаз, поигрывая желваками. — Здравствуй, здравствуй, Спартачок,— усмехается тетя Оля,— Куда это с утра пораньше наведывалса со всем семейством? — У-у-у, Осиповна! — закатывает глаза Спартак.— Далеко был... С властями разговор большой вел, задушевный... Садись, Рддка, поси­ ди с хорошими людьми, и вы тоже, мелюзга, падай... Все девять усаживаются на бревнышках, смотрят, не мигая, как мы работаем. — Об чем это ты беседовал с властями? — спрашивает тетя Оля. — О правилах социалистического общежития, Осиповна,— серьезно и торжественно отвечает Спартак.— Так что ли, Счастливая? — Слушай ты его, Осиповна,— отвечает Рада. В просторной цве­ тастой кофте, в юбке до пят, худенькая, простоволосая и неумытая, она совсем как девчонка-подросток. И лишь огромные, несоразмерные со всей щупленькой фигуркой, тугие груди, нагло выпирающие под коф­ той, да алые чувственные губы показывают, что она давным-давно вышла из девчоночьего возраста.— Слушай ты его, Осиповна,— крикливо по­ вторяет она.— О тряпках разговор шел. В воровстве нас уличали, роди­ мая, дай бог тебе здоровья и таланту... Ведь ты понимаешь, чего наду­ мали, ведь ты понимаешь, до чего дошли, креста на них нету... — Эх! — шумно вздыхает тетя Оля, перебивая Раду.— Эх, люди- нелюдиП — И с грустинкой, почти жалобно Спартаку.— Плохо ты жи­ вешь, Спартак! — Почему?!— оторопело тарашит тот глаза. — Да потому что не так, как добры люди. Не работать, пьешь, бабу воровать заставлять да и сам, поди, не всегда на руку чист... Так ведь и в тюрьму угодить недолго... — Осиповна!— со всхлипом вопит Спартак, потрясая кулаком.— Осиповна — мать моя1 Пощади! Люблю тебя за доброту твою и прямо­ ту. Пощади! Неправильно ты говоришь, Осиповна. Черной пеленой ху­ дые люди твоиглаза закрыли, Осиповна! Что пью— правда твоя. Что от работы виляю — правда. Но в тюрьму за что? Я честный цыган! И баба мОЯ_ из честных цыган. И дети честные. Замечу за кем недоброе, свои­ ми руками убью, Осиповна! Кто тебя натравил на меня, родная? Что ты