Сибирские огни № 01 - 1970
Р. Роллану 15 января 1924 г., он уже в на чале 1918 г. «понял, что никакая иная власть в России невозможна и что Ленин — единственный человек, способный остано вить процесс развития стихийной анархии в массах крестьян и солдат»1. Горький стал лучше понимать величие героического под вига русского народа, у него крепнет опти мистический взгляд на будущее своей стра ны. 11 февраля 1920 г. он писал Г. Уэллсу, что «русские — великий и одаренный народ, который играет и предназначен сыграть ве дущую роль в создании нового мира»* 2. ’ Под влиянием исключительно сильных ду шевных потрясений в связи со смертью Ленина Горький стремится глубже понять значение деятельности великого вождя для развития мировой истории, пытается окон чательно освободиться от некоторых невер ных оценок русского народа, который «пе режил и передумал столько, сколько другие люди не переживали за 100 лет». И нельзя не увидеть самокритики в таких словах Алексея Максимовича: «Сие обстоятельст во обязывает— эстетически и морально-— нас, писателей, к особенной серьезности, осторожности и тонкости в деле нашем, в создании священного писания о русском на роде. Наш опыт должен быть и будет — опытом, имеющим всемирное значение». Возвращение Горького в 1928 г. на ро дину, поездка по стране, общение с советски ми людьми усилили его веру в могучие со зидательные возможности советского наро да, в его неистощимый запас творческой энергии, в его способность преобразовать жизнь на славу и радость трудящихся, спо собность быть передовым маяком для дру гих народов. Он убедился, что «в Союзе Со ветов растет новый человек», что «процесс выветривания наследий старой, мрачной ис тории развивается с должной быстротой», что у нас «нет угла, куда бы не проник ре волюционный дух новой истории» (25, 76). Он с гордостью подчеркивал, что строитель ство социализма в нашей стране имеет ог ромное интернациональное значение, что русский рабочий класс «наполняет понятие «общечеловеческого» действительно общече ловеческим содержанием, которое осваива ется пролетариатом всех стран» (24, 323). Меняется у Горького и взгляд на русское крестьянство. В годы гражданской войны он преувеличивал его индивидуализм, анар хизм, косность и недооценивал его разум, его устремленность к новой жизни В 1927 г. он пишет, что в нашей стране «уже образо вался значительный слой крестьян, более широко и всесторонне знакомых с жизнью мира, более культурных, чем крестьяне лю бого из государств Европы» (24, 289), что в результате коллективизации «крестьянин через некоторое время будет рабочим, га- ' Летопись жизни и творчества М. Горького, т. 3, стр. 357. 2 Переписка М. Горького с зарубежными пи сателями, 1960, стр. 66. ким же, как и фабричные рабочие, и с той же психологией, как они» (26, 86). Горький резко полемизировал с теми, кто пытался опорочить русский народ. В 1930 г. В. С. Каменский дал ему прочитать свой труд «Материалы по вопросу о разрушении личности», где были собраны отрицательные отзывы разных авторов о русском крестьян стве. Горький оценил этот опус как преступ ление «с заранее обдуманным намерени ем», как безграмотную клевету «обывателя- мизантропа на свой народ в годы возрожде ния этого народа». И это было сделано тог да, отмечает писатель, «когда трудовой на род... напрягая силы, создает нечто небы валое, сказочное, неутомимо выдвигает из среды своей сотни разнообразных талантов и успехами творчества своего вызывает гни лую и бессильную ненависть различных не годяев и иезуитов, мизантропов» (30, 190). В 20-е годы Горький неоднократно пи шет о Ленине как о «величайшем человеке мира», как о «крупнейшей интернациональ ной фигуре» и «настоящем русском челове ке». Так, в очерке «Владимир Ленин» он на зывает великого вождя «насквозь русским человеком с «хитрецой» Василия Шуйско го, с железной волей протопопа Аввакума, с необходимой революционеру прямолиней ностью Петра Великого». Ленин для Горького — «герой легенды, человек, который вырвал из груди своей горящее сердце, чтобы огнем его осветить людям путь». «Такие люди,— говорит писа тель,— возможны только в России, история и быт которой всегда напоминают мне Со дом и Гоморру». Не стоит останавливаться на неправомерности этих сопоставлений и на неверной оценке истории и быта России (об этом уже писали). Здесь интересно то, что, по мысли Горького, Ленин— органическое порождение русской действительности, что^ нем рельефно отразилась многогранность русского характера. В очерке есть и такие высказывания о Ленине: «Человек изумительно сильной воли, он был, во всем остальном, типичным рус ским интеллигентом»; «Я бы назвал эту основную черту его характера воинствую щим оптимизмом, и это была в нем не рус ская черта. Именно она особенно привлека ла душу мою к этому человеку —Человеку с большой буквы» Видимо, и сильную во лю, и большую энергию, и оптимизм Горь кий все еще не считал тогда типичными для русских. Лишь после 1926 г. он придет к иному, правильному выводу. В оконча тельной редакции очерка «В. И. Ленин» не останется никаких оговорок относительно «не русских черт» характера Ленина. Горь кий теперь более целеустремленно проводит мысль о том, что в Ленине воплотились лучшие качества русского народа. Он пред сказывает, что имя Ленина — великого рус ского патриота и последовательного интер националиста— «навсегда останется гор достью России и всего мира» (24, 347).
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2