Сибирские огни № 12 - 1969

комплекс, пока не создам базы для настоящей технической науки в Си­ бири, никуда не двинусь. И вот весь год дергаюсь». Он все больше мрачнел, ни с кем уже не разговаривал и не шутил с секретаршей. Заложив руки в карманы, стоял у широкого окна и смотрел на сумерки, прессовавшие город. На глазах лиловели, сжима­ лись дома; машины, пластаясь, скользили по сиреневой мостовой, унося блики от зажигавшихся окон, коробился сквер, иссеченный тенями. Прежде уличных фонарей пов'ис в распадке домов узенький месяц. Снова открылась высокая дубовая дверь и из нее вышел малень­ кий помощник первого. — Товарищ Акатнов, ваш вопрос сегодня не будет заслушан. — А когда же?..—спросил Сергей Николаевич так, будто очень за­ интересован в постановке вопроса на бюро. — Не могу сейчас сказать. Пока отложили. Так что уж извините, что задержали здесь вас немного. 48 Смешно говорить, да Валентин Саввич никому и не признался бы, что на этой работе он чувствовал себя, как бывало в институте, когда взросление, осознание жизни и своего места в ней происходило резки­ ми, все учащавшимися толчками. Огромна была прежняя работа в рай­ коме партии, и район достался промышленный, и сложный, но тут все оказалось неизмеримо ответственнее, грандиознее. Даже полторы недели, проведенные в Москве, как отсекали его дальнейшую жизнь от предыдущей. Возвращаясь, Валентин Саввич начинал дела и все отношения не с того момента, не с того положения, в котором они оставались в минуту его отъезда, а с какого-то нового, резко отличимого, И дело не только в пристальном освещении явлений, которые получал в Москве. Но великий город умел выравнивать че­ столюбивые заносы. Он весь поглощен исторической работой созидания эпохи непостижимых переустройств: в науке, управлении, коммуника­ циях, градостроительстве, человеческом сознании. Лавина людей, обте­ кающая тебя ежеминутно, гордая причастностью к этим свершениям, не знает ни твоего положения, ни твоих задач — за полторы недели никто не посмотрит на тебя с подчеркнутым уважением или тайным лю­ бопытством, никто не попросит уделить время для его вопроса, с на­ меком на твою влиятельность. Ты будешь попросту один из них. И тут тебя чуть ли не в озноб бросает от ответственности, которую издали осознаешь заново — там, в Обске, в круговороте дел, в посто­ янном цейтноте, в необходимости сиюминутных решений, в возмущении или деловом энтузиазме ответственность эта превращается во что-то другое, что именуется: «я должен», «от меня зависит», «мы тут посове­ туемся»... То есть, свое место и обязанность неотъемлемо ощущаешь, и долг свой осознаешь, но они как-то намного обыкновеннее, чем отсюда. , Валентин Саввич остался чрезвычайно доволен, что отклонил вче­ ра обсуждение на бюро вопроса Акатнова. На идеологическом совещании разбирались вопросы, касавшиеся литературы и живописи. Сам он много и как-то легко в эти дни думал о месте интеллигента в современном обществе, об укрупнении самого понятия «интеллигенция». Почему-то вспомнился Акатнов, споры с ним — мимолетные, в основном, на заседаниях, в перерывах или даже за столом президиума. В последний раз Акатнов поклялся изгнать из института преподавателей, которые разговаривают обо всем со