Сибирские огни № 12 - 1969

— Жалели их, конечно? — Нет, я почему-то санитарочек жалела. Некоторым жутко смот­ реть на все'это — даже в озере брезговали купаться, а я ничего. При­ выкла и любила то место. Горы смотрятся в озеро, и небо смотрится в озеро. А по вечерам, когда краски сгущаются, кажется, что по долине течет голубая, эмалевая река, а это та узкая полоска, которую горы уступили небу. И еще было странно: горы утром отходили, а вечером придвигались близко-близко,— голос Искры звучал не в полную силу и все же обнаженно нарядно. — Там охоты прекрасные,— почему-то мечтательно проговорил Сер­ гей Николаевич, хотя в лучшем случае стрелял по консервным банкам, развешанным на кустах. — Еще бы! Медведи, маралы, козы, птица разная... Отец брал меня на уток. Представить не можете, какой победный отвратительный во­ сторг охватывает, когда они шмякаются с высоты к ногам! Он отвечал, чтобы что-нибудь говорить, чтобы обнаруживать эту обнаженность в ее голосе, это признание в открытой игре, это ликова­ ние — потому что разделял это ликование. Город проскочили, когда огни только начинали подсинивать вечер, и не сразу поняли, отчего так одиноко мелькают они по сторонам. Лишь когда два длинных луча в кромешной темени заскользили перед маши­ ной, стремительно сдвигая во мрак белый' обледеневший накат, они за­ молчали. Свет выхватывал то отягощенное плечо сосны, то сек по за­ лепленным снегом стволам. Они узнали место, где шофер, пользуясь выданными полномочиями, решил произвести разворот: это был круг на знакомой лесной развилке. — Побегать бы тут, хорошо-то как! — уронила Искра. — А что? Можно,— откликнулся шофер и притормозил. Сергей Николаевич буркнул, чтобы он подождал, и бросил на си­ денье папку. Искра пристукивала сапожками по дороге. В общем-то, сумеречное снежное государство великолепно. Снег отсвечивал — темные сосны в тяжелых доспехах пошевеливались за краем шоссе. Он пошел к ней, она, действительно, побежала вперед, но вернулась. И когда подходила, он уже знал, что будет. Нет, он знал это, конечно, еще в машине. Он предвидел это на мосту, когда поймал такси и увез ее от всего света. И теперь ему было все равно, видел ли шофер, догадывался ли, как ему нужно, и хорошо, и жутко целовать эту женщину. К машине вернулись почти тотчас — все же не научились еще не считаться с мнением хотя бы такого случайного свидетеля, как шофер такси. И обратно ехали, тесно прижавшись, но молча. И если говорили, то совсем тихо... Все сделалось уже необратимо. Все раскручивалось со стремитель­ ностью пружины. Их сносило течением. Их несло к берегу — дикому, но желанному. ...Дома, в его узеньком кабинете, в кресле, сидел мужчина. Лицо его лежало на кулаках, поставленных на столе. Беспомощная сломлен- ность худой, костистой фигуры не давала Сергею Николаевичу признать Подгорного. Он едва не отпрянул, когда тот поднял странное, землистое лицо и встал недвижно, уперев взгляд в Сергея Николаевича, и долго не мог справиться с собственными губами, прежде чем произнес: