Сибирские огни № 12 - 1969

часам, потому что маме необходим режим. И Александр Андреевич стал помнить, что в два часа надо быть дома. Сначала он принимал в шутку так неожиданно проявившуюся распорядительность молодой хозяйки, а потом стал с уваже-чем и гордостью думать об организован­ ности и собранности их девочки. С тех пор, как Елена Ивановна легла в больницу, ничего не нару­ шилось 6 доме. Александр Андреевич вовремя и хорошо ел, вовремя на­ девал чистую рубашку и носки. Казалось, уйди Елена Ивановна из жизни — все и будет так ровно катиться. От этих мыслей становилось еще тягостней, и одному оставаться в квартире было особенно томи­ тельно. Последнее время Липа задерживалась: электровакуумный завод на­ ходился на другом конце города, и обедал Александр Андреевич вот уже две недели один. Сегодня перед обедом он за'бегал в больницу. Ле­ ночка лежала прозрачная, совсем маленькая под теплым одеялом. Ей выдали стеганое. Она не жаловалась, что мерзнет, но сестричка угляде­ ла. Александру Андреевичу Леночка не велела теперь каждый день бе­ гать — незачем. Но было в ней что-то, отчего он решил пойти завтра прямо с утра. Сидя в темной столовой, он опять вспомнил, как сестры и нянечки скользили взглядом мимо него. Да и врачи тоже. Проходили по кори­ дору, словно не замечая, хотя знали, к кому идет и как его волнует каждый час ее жизни. Сделалось жутко. Вспоминались малейшие Леноч­ кины движения — рук, глаз, головы, ее голос, интонации. И мысли про то, что все может исчезнуть, показались кощунственными, словно могли накликать это . Александр Андреевич вскочил и зажег свет, и почти тотчас в дверь позвонили, и он узнал звонок Липы. — Здрасьте,— акцентируя на мягком знаке, сказала она, как го­ ворила обычно, хотя теперь он был один. Но совсем необычно не ски­ нула шубку, а прошла за ним на кухню, пошмыгивая носом (что озна­ чало— замерзла), и села на стул. — Ты почему'не раздеваешься? — обернулся он, все еще не стрях­ нув мыслей о Леночке, и вспомнил мечту и радость Леночки — сшить Липе такую шубку на первом курсе. В ней Липа стала сразу взрослая, и, встречая дочку в дверях, Ле­ ночка расцветала. Только никак не могла заставить пришить пуговицы. Липа до сих пор просто запахивалась, потому что у молодежи это счи­ талось модным, и шубка уже потерлась под руками — он только сейчас это заметил. * —• Что с тобой, что случилось? — воскликнул, увидав покрасневший нос и припухшие веки падчерицы. — Ой, Саша, все ужасно! — она давно, с детства, звала его Са­ шей.— Если бы тебя не было сейчас дома, я умерла бы. — Ну что, рассказывай! — он сел по другую сторону стола. — Сейчас... Она повесила шубу, стряхнула снег с пуховой косынки — никак не хотела ходить в меховой шапке, и это тоже всегда волновало и беспоко­ ило Леночку. Сев на место, еще долго молчала. — Что случилось, Липунь? — спросил он очень тихо и серьезно, и она снова заплакала и закрыла лицо руками.— Потом, уткнувшись лбом в озябшие ладони, не смотря на него, сказала: — Ты будешь меня презирать. Ты меня возненавидишь... Почему-то ему представилось отвратительное и гадкое, может быть, связанное с Яруткиным, и он не мог ничего сказать, не мог обойти стол