Сибирские огни № 12 - 1969

не удивило бы даже Ираиду Васильевну, которая по многолетней теат­ ральной привычке предпочитала утром поваляться в постели. Тем бо­ лее, что для Анны утро наступило много раньше, чем для москвичей — обское время на несколько часов обгоняло московское. Анна проснулась потемну и лежала в обнимку со вчерашними ощу­ щениями, потом тихонько оделась и отправилась куда глаза глядят. Глаза глядели на старую площадь ее детства й юности, от кото­ рой, как метилось когда-то, словно от гигантской центральной печки, на­ чинался мир. Большой театр впервые окунул ее в бурные, таинственные и добрые волны музьщи и фантастических красок; словно ожили страницы сказок, увеличенные многократно буйным детским воображением. Малый не­ ожиданно открыл, насколько безгранично (до экстаза, если бы не было стыдно) она русская, Художественный (отсюда рукой подать) подарил в три года «Синюю птицу» и уже на всю жизнь, а в студенчестве, сидя на ступеньках его бельэтажа, она оплакивала дядю Ваню, трех сестер и все человеческое, попираемое злом — самые истовые обеты, порой не­ осмысленно, были даны на тех ступеньках. А на то вон крыльцо под аркой она взбегала* к Сереже Стрельцову и Зямке Копачу, а за углом в хрустальных огнях белоколонного зала для нее плавились, рассыпались и вновь возникали стихи, непостижимо прекрасные, потому что читали их непостижимо прекрасные люди — поэты. По этой площади она всег­ да проходила, чтобы попасть на другую, на которой все чувства и мыс­ ли враз подтягивались, становились строже и торжественнее, требуя от­ чёта в делах. Тут были первые’ станции метро и здесь, у колонн Боль­ шого театра или под часами напротив, на углу сквера, она назначала первые свои свиданья. И может быть, здесь придут в порядок вчерашние ощущения? Анна не думала про это, но именно это привело ее сюда. ...Вчерашним утром поезд прибыл, когда Ираида Васильевна была уже в театре, и Анна, оставив чемодан у соседей, отправилась туда. Зна­ комая билетерша, приоткрыв заднюю дверь, впустила ее в темный пустой зал, с буднично, но все равно таинственно освещенной сценой. Задыхаясь от нежности и волнения, слушала Анна голос матери и хлопки ее ладоней (так Ираида •Васильевна прерывала репетицию), смотрела на актеров, «работавших» в обычных платьях, и не понимала, что делали они, а только ощущала присутствие матери, вбирала в се­ бя знакомый силуэт головы и плеч, покачивающийся над первым рядом, такой бесконечно родной и желанный. Вот она снова хлопнула в ладоши: — Дорогие, роняем здесь, подождите! — и полноватая, но подвиж­ ная, легко взбежала по боковым ступенькам на.сцену. Анна, не владея больше собой, двинулась по темному проходу, не слыша уже матери, а лишь счастливо предчувствуя, что сейчас она обер­ нется. — Анечка! — и сорвавшись с делового тона, Ираида Васильевна быстро пошла со сцены к ней. Не бросилась, а пошла — Анна обожала в матери сдержанность манер. Она целовала ее в глаза, в лоб, в щеки, прижала к лицу ее руки и поцеловала. Было все равно, что на сцене стояли люди и, улыбаясь, смотрели на них. — Почему не написала? Ты же знаешь, я не люблю, когда не под­ готовлена,— говорила мать, и Анна ловила только звуки грудного го­ лоса, такого женственного и властного одновременно, и чувствовала, каж успокаивается, как все на свете может быть хорошо, когда эта женщи