Сибирские огни № 12 - 1969

лицо дочери, покрытое мелкими красными пятнами — слепые глаза белели тяжелыми полукружьями век. Она шагнула и тут же, присло­ нясь к двери, разрыдалась. Рыдание копилось в ней, а может, она пла­ кала по дороге и стирала слезы, пряча от любопытных, потому что лицо было набрякшее, испятнанное, как всегда во время редких Лади­ ных слез. .— Что случилось, маленькая? Мама, мама!... Не приняли. ■— Почему? — Я уже дошла до двери... я уже дошла до двери,— повторяла она, и Анна поняла, что она дошла до двери, выходя после бюро райко­ ма, и в момент представила сидящих за столом секретаря райкома или его заместителей и инструкторов — не тех, которые были сейчас там, у Лады, а каких-то «вообще» — строгих, требовательных, по-ком­ сомольски азартных и неподкупных. — И тогда кто-то спросил: «А сколько тебе лет?» « Тринадцать».— «А когда будет четырнадцать»? — «Через три месяца». Они засмеялись: «—Ну, тогда и придешь. Сюда придешь и получишь билет»... Пред­ ставляешь, все теперь будут получать билеты — торжественно, по-на­ стоящему, а я... а меня там не будет... — Глупенькая моя, дурочка...—Анна обхватила ее за шею, целуя и прижимая к себе.— Ну стоит ли еб этом плакать? Я же говорила, са­ ма виновата. Надо было предупредить, хотя бы на собрании. Ничего, все равно ты прошла главное — чистилище, а? Прошла ведь? И боль­ ше даже в райком не надо будет, правда? — Не знаю. Может быть, опять все снова. — Все равно теперь ничего не страшно. И ни для кого не вопрос, что ты уже комсомолка. Я все равно тебя поздравляю. — Нет, нет! Не смягчай обстоятельств, я знаю, тебе жалко, и ты смягчаешь!.. И Сотникову не приняли — Люду. Спросили, какая у нее нагрузка? «Физорг». «А как класс занимается по физкультуре?» — «Плохо,— говорит она,— много троек». Ну и не приняли. А ты же зна­ ешь, что у нас в школе даже физкультурного зала нету! И учительни­ ца никуда. Нет, нет, нет! Просто они несправедливые! И я больше не пойду к ним! — Ты с ума сошла!— крикнула, не сдержавшись, Анна.—Если си­ дит там недомысля, то это не значит, что вся комсомольская организа­ ция плохая! Это ты плохая! Поддаешься настроениям и минутному по­ рыву. Бороться за себя надо. Я вот сейчас туда позвоню! — Не смей, не надо! Это значит — ты будешь бороться. А я — я сама. Я сама, мама... И опять они крепко обнялись, и Анна понимала, что для девочки эта минута была минутой взросления — минута эта стоила куда боль­ ше тех трех месяцев, которых не хватило тем комсомольским работни­ кам в райкоме. В эту минуту росла и ширилась в Ладе убежденность бороться за справедливость, отстаивать настоящее, здоровое, пылкое, и хранить его, беречь от всякого равнодушного глаза и сердца. И в ней самой неожиданно, совсем вроде отдельно от Лады, разрасталось какое- то новое осознание: вот чему надо бросаться наперерез — равнодушию и формализму! И вдруг, вдруг повесть ее показалась ей далекой и нереальной, а люди в ней — какими-то манекенами заводными, очень хорошо отрабо­ танными и продуманными, но не живущими самостоятельно. И когда открыла дверь и увидала знакомое, в мелких морщинках, круглое и доброе., очень серьезное лицо, едва не прислонилась к нему.