Сибирские огни № 12 - 1969
Македоя — офицер запаса, й миру — председатель райпотребсою за. Навроде купец сибирский. — Выручай, Македон Федорович! Окончательно мы погорели. Та кой «фауст» нам поднесен... Шубу надо. Упаси от бесчестия наглого. Обревизовали промтоварные склады, обзвонили недальние дере веньки— нет шуб. С подвоза их разбирают. Заранее отоварены. Сибир ских барашиков мех... Ну как домой показаться, как вразумительно объяснить? Бои чуть ли не под экватором где-то идут, а в Сибири шубенку боец забодал. Протяни-ка, сумей, здесь причинную ниточку. Купили, поверх телогрейки, непродуваемый плащ. Все-таки на «жельтмена похож», как изволил Кондрашечка выразиться. В со бачьих, правда, мохнашках, пожертвованных. Хоть руки в уюте. Домой устремлялся подгадывать ночью приехать. Не всякий чтоб глаз соблаз нять. Перед дверью здохнул обреченно воздуху, отворил и юловатым каким-то, несвойственным голосом не то домочадцам, не то «компози торам» здравия пожелал. — А шу...— не договорила, повисла на шее Ленушка. — А шуба где? — узаконила вопрос Софья Игнатьевна. — Мобилизовали шубу,— криво усмехнулся Костенька. За чаем подробненько все обсказал. Утешил как мог: — У Кондратья барана по этому поводу съели и бражку... Надень рождения и раны обмыть не осталось. — Ра-зы-щет! Весь в конокрада-покойника,— попытался напра вить беседу в сторону пращуров дедушка. Софья Игнатьевна, однако, «заготскототкормом» интересуется. — У него жир с рожи каплет,— подожгло опять Костеньку.— Жрет коровью печенку!.. — Наплюй! — неожиданно потискала Костину руку тещенка.— Честь наша с нами, а шуба перед ней — тьфу! Вижу не мальчи ка, а доблестного мужчину, дочь моя,— встормошила прическу Ле- нушке. Костенька даже скраснел. На этом домашние толки и кончились. Агрессия тоже вскоре закончилась. Военком правильно рассудил: Москва не воздухи сотрясает. Про шубу в домашнем кругу порешили не распространяться особо, а де душка взял да и заложил добровольца. В колхозном правлении. При- всенародно! — А все-таки здорово иностранная разведка работает,— свои со ображения высказал.— Сопчили военным министрам,что сибирски ре бята шубы распродавать подешевке начали, у тех и в кишке стратеги ческой холодно сделалось. «Продадут шубы, да заделают нам египец- ко небо в овчинку...» — Про какие-такие ты шубы маячишь тут, дед? — наводящий во прос ему задали. — Дык... Костенькин наш. Неспособно же на икваторе в шубе. Золожил внука деревенскому мнению. «Египтянином» после этого Костю прозвали. И старый, и малый в момент подхватили, и начальст во, и подчиненные, и в бане, и в сельсовете. Кончился Гуселетов. Живи теперь, Константин, иждивением народного творчества. Сочинится в мехмастерской перекур, и тут же чей-нибудь язычонка проворный от метится: — А что, Костя?.. Взять бы тебе да и самому Гамаль Абдель. Насеру рапорт подать? Неблагородно, мол, с шубой случилось. В фу
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2