Сибирские огни № 12 - 1969

«Ленушка, значит» — лицо ее рассмотрел. И она потянулась. Солярка заблагоухала, мазут не вспугнул, даже повседневная грязь под механизаторскими ногтями ничуть не смутила. Все искупила тихая, застенчивая Костенькина улыбка. Дедушка первый схватился, что надо бы сватью на свадьбу затре­ бовать. Малопонятное получили от сватьи письмо: «.„коноплю и сурепку в последнее время колхозы повывели, и поле­ вой жаворонок Карузо стал сбиваться и делать в распевных коленах помарки. Зато дрозд Балакирев, на одних сухарях да рябине, такой росчерк в финале обрел — душа пламенеет и воскрыляется». Внизу шла приписка: «Приехать не могу. Погублю птиц». Ленушка кратенько пояснила «птичью» эту зависимость: редкие и ценнейшие экземпляры у матери. Чуть ли не каждый певучий самец композиторским именем назван. Скворец Алабердыев, чижик Френ­ кель... Иностранцы есть. Косте-то всякая эта подробность — без смысла. Ослепши, оглохнувши ходит... Мозолей от счастья не чувствует. А деду, на здравый-то ум, невнятно и подозрительно сделалось. — Птицыолог какая-то,— отозвался о внуковой теще.— Единствен­ ная дочь замуж рыскует, а у нее от дрозда душа иссякает. Не в шаро­ варах ли он щеглует?.. Вот так и не стало холостяка Константинушки Гуселетова. Дом У Деда просторный, свету в нем — с трех сторон горизонта. Да еще Ле­ нушка! Занавески на окнах, полы чистые, половички появились, сапоги мужики начали в сенцах снимать. Что ни говори — бобыли жили. Са­ мой-то живоструечки — рук, да глаза, да женской песенки — и не доста­ вало жилью ихнему. Начал Лука Северьянович приучать молодую невестку корову доить. Ленушка — с превеликим усердием. Даром что, кроме маминых певчих птиц, ни за кем не ухаживала. «Синенький скромный платочек» приспо­ собилась под коровой петь. Корова разнежится, осоловеет, вымя рассла­ бит, уши повянут, глаза истомленные сделаются — хоть поцелуй ее в эту минуту. «А я, страмец, неудобьсказуемым на коровенку-то»,— любуется этой умильной картиной Лука Северьянович. На летних каникулах поехала Ленушка собирать свою маму в Си­ бирь. Сама-то она, невестушка, по институтскому распределению здесь оказалась. Думалось — временно, а тут Костенька. Надо и мать- к костру. — Синенький скромный плато-о-о... Стой! В рога и копыта...— му­ чается в пригоне с коровой Лука Северьянович.— Привыкла под «ла- заря»... Я тебе не Сульженка! Приходит однажды с удоем и, не процедив молока, не распутав цветастого Ленушкиного передника, затеивает такой разговор: — Робею я, Костенькин. Как запредвижу, что, вот-вот, птицыолог у нас на пороге предстанет,— в животе захолонет. На шпиена грудью пойду, а тут пятый угол высматриваю. — Наладится, дед! — бодрит его Костя.— Никто нас не съест! — А Балакирь с Алабердыем? Ошшебечут на прах! Найдут, в ка­ ком боке печенка. Пустяковое и просмешливое это занятие — птички- синички... Притчу в дом завезем, шутовство. — На-ладится! Наступил безысходный, тот, содрогающий день. Костя по телеграм­ ме на станцию выехал, букетик цветов в школьном саду для встречи на­ стриг, а Лука Северьянович как взобрался с утра на сеновал, как залег на душистую кладенку свежего сенца-подлесовничка, как затеял 2 * 19