Сибирские огни № 12 - 1969

ка.— В нашей шлавяншкой жоче, на твоих глажах, тот же наглый фа- шижм мне под шамые нождри толкают, а я внюхивай?! А я — шделай вид — отвернишь?! Я, жначит, не видь, как пролетария черного племе­ ни иштязают? На кой тогда в танках горели?! — Это ты в цилиндру, Кондрата,— обласковел сразу Костя.— Мне еще что жутко сделалось... Видал ты, чтобы наш офицер мордобоем солдата учил? Повинного даже! Штрафника? Уголовника? А тут своего шофера — жизню ему часом спасал,— как скотину. Кулак не хочет ма­ рать — шлангом. — Жапретить им проежд в наш щектор! — подхватился Кондра- шечка.— Рапорт Командующему!! У наш тоже центральная нервная шиштема имеется. Так закончилось злосчастное то воскресение. В последующие дни отсидки на все голоса защищал Кондратий Карабаза своего старшину. Подслушает у «волчка»: начальство какое- нибудь в коридоре или дежурке басок подает, и огласится гауптвахта кликами: •— Правильно меня штаршина вошпитал! — Не от улизливого телка проижошли!! •— Шли в логово, а угадали в берлогу!! Прослышали дружки-танкисты, что буйствует на «губе» Сын полка, буйствует и непотребное говорит — озаботились экипажи. «Эдак-то он еще на тощенький свой хребет — наскребет». Зажарили гуся, того, что недавно из танка изъяли. Старый сибирячок насоветовал крутого мако­ вого настою накипятить и под видом всеармейского лекарства от «кури­ ной слепоты» по две ложки ему выпаивать. Рассчитывали в сонливость его вогнать, в непротивление. Шиш возьми! Гуся за два приема прикон­ чили, настой выпили, а он не в желудок, а в гуся впитывается. — Танкист видит: кто кого обидит! Костя зажимал Кондрашечке рот: — Тише ты, тронутый! Орешь политику всякую... трибуналу в ухи... — А мамонька моя, мамонька...— бормотали под Костиной ладонью Кондрашкины губы.— А шибирская ты вдова Куприяновна... А почему я титешный ручки у тебя не шкрестил... А почему в доприжывниках нож­ ки не протянул... — Пригодятся ишо, пригодятся,— гладит ему обгорелую бровь Кон­ стантин. Отсидели по четверо суток — является к ним комендант. Дежурные быстренько стульчик ему. Сел. «Кок-сагыз» на коленку сложил. Помолчал. Потом вздохнул, как перед бедой, и открытый повел разговор: — Не удалей маневр мой, ребята. Сберечь на гауптвахте вас ду­ мал... В той уверенности, что за один проступок — одно наказание, со- глаейо устава, положено. Почему полной властью и всыпал в поспешно­ сти. Но... Не вышло Не вышло на сей раз по уставу. Уж больно масти­ тый нос вы пометили. Меня с моей должности в отставные, а вам обоим под трибунал. — А кто он такой, что и вы из-за нас пострадаете? — Отпрыск важной американской фамилии. В Белом Доме изве­ стен. Не только военный чин носит — еще и дипломатический, департа­ ментский. Неприкосновенность на. него распространяется. А я, выходит, не обеспечил. — А чего он тогда карты таскает, если неприкосновенный? Не зна­ ет, что шулеров в перву очередь бьют? И эти... шкилетины. Людоеду — сухой паек, вроде...— огневался снова Кондрашечка.