Сибирские огни № 12 - 1969

ков старого, но идет. Акатнов, типичный представитель этого процесса, борется за самостоятельность и за веру окружающих в то, что он может делать цело». Зарвался,<скажете?.. Но процесс идет, и он немыслим в нашем обществе без развития взаимного доверия... , Что это? Да, да, да, конечно! Это они и есть, во всех учебниках географии описанные, белые скалы Дувра! И правда, белые. А крутые- то... А, вот и порт! А чаек, чаек... И маяк! Маяк-мигалка на берегу Великобритании! Надо взять из стойки чемодан, уже разбирают... Что-то много Анна натолкала всего, словно девице... А замок, ве­ роятно, с рыцарских времен еще. Очень это здорово: Англия начинает­ ся с замка, как в детском представлении. Настоящий английский замок, Анечка!! ...Куда это сходни бросают? Чуть ли не в двери здания. А этим что здесь нужно? Вот мерзавцы, сигают на палубу прямо через борт —по­ рядочки! Орут-то, орут! Ограбили, что ли кого? Может, драка с берега переметнулась на пароход?.. Ба, да ведь это носильщики! Свободно до­ бывают работу в «свободном мире»... Итак, куда двигаться? А, вон надпись: «Не для британцев»... Ага, вот и живой полицейский. Вид зверский — в каске, ремень под губой. Говорят, меньше 180—185 сан­ тиметров в полицейские не берут —оттого и считают, наверное, что у них полиция на высоте. А таможня английская будто бы самая стро­ гая. Ну-цу... — На следующей выходите? —черт побери...— Do yon get oft at the next stop?—Сколько дней в Англии, г. все русский на языке. — Let me pass you. Двери разъехались, выплюнули пачку людей. Сергей Николаевич протолкался, но тут же был отжат новой затычкой из пассажиров, с си­ лой задвинутых в вагон. Уж на что привык к давке в автобусах Обска, да и в Москве в метро частенько поругивался.' Вновь зашелестел, забился под ветром оторванный край рекламы на потолке: из корзины для мусора пучок дамских ножек, а хрусталь­ ные рюмки на пальчиках — верх остроумия! — готовы слететь на головы пассажиров. — Do you get off at the next stop? Теперь протиснуться к дверям легче. В воздухе летали, стояли, вспыхивали английские фразы и слова —так же, наверное, как русские в вагонах московского метро, но там их не замечаешь. Он понимал почти все, но подкинуть с такой же вот легкостью не мог. И улыбался про себя, поглядывая на соседей. Отмечали ли в нем русского? Может, и нет —такой же тощий, как большинство из них, с такой же самодо­ вольной мордой; да им, вообще, все равно, кто ты, стоящий рядом. Но ой ничего не мог сегодня поделать с этим своим выражением. Ему было как-то особенно здорово, и не жаль проехать лишнюю оста­ новку в их обдрипанном метро. Его сегодня ничто не бесило: ни трам­ вайный утиль, чем представлялись вагоны метро, ни бетонная, мрачная станция-труба, ни подъемные клети, ни полуголые красотки, налеплен­ ные на стены станций и вагонов, ни тусклый свет, ни грязь и окурки на перроне — а, все идет своим чередом! И он, Акатнов, насквозь видит их заносчивую, но сомнительную респектабельность. Если бы покойный отец мог видеть его, он обязательно сказал бы: «Да ты, друг, в кураже нынче?» Это ощущение повелительности всегда каким-то образом отражалось в его лице и движениях, и нетерпимый ко всякой аффектации отец, старый суровый большевик, немедля уга­ дывал его. Как это происходило? Они никогда не были нежны с отцом.