Сибирские огни № 12 - 1969

Недовольство собой он возводил во множественную, а потому как бы умалявшую его личную вину степень. И говоря «мы», он имел в виду некую элиту писательства, к которой относил себя. Это не означало отрицания им другого литературного потока — многоводного и довольно мутного, поскольку нес на волне щебень и щепу с самых разных строи­ тельных участков — вряд ли оставалась сторона жизни, куда не вторга­ лось бы нынче писательское перо. Однако у него давно изменились критерии в приятии литературной пищи. Если книга учила чему-то, давала пищу Для раздумий, вызывала зависть, толкала к работе, значит, была хороша. Они встречались не часто, такие книги, и он мало читал своих современников. Но попада­ лись молодые, от встречи с которыми жуткой тревожной радостью захо­ дилась грудь, было так, будто бы и твоя доля светится в его победе — жил же рядом, на твоей земле, и пользовался, может, одним с тобой транспортом, одними благами торговой сети. И не оставляло чувство обойденности: не ты все-таки намахнулся, дерзнул, и не тебе предстоит благодарность потомков за это, с такою точностью отмеченное, обстоя­ тельство эпохи. Вообще же он постоянно чувствовал себя усталым от мыслей о лите­ ратуре; и от литературных разговоров, и теперь его раздражала необ­ ходимость участвовать в какой-нибудь встоече с периферийными, в сто­ личном переводе — провинциальными писателями. Хорошо бы сразу очутиться в том самом обском институте физики, которым бредили доч­ ка и зять, где Салахова интересовали открытия не только научные, но и психологические — о них успели нашептать в Москве, о них проскаль­ зывало и в прессе. И хотелось сразу войти в сгусток обыденных и уни­ кальных чувствований и идей — он подозревал его в человеке, за кото­ рым охотился. Прототип ученого, действовавшего в его романе, недавно погиб, подточенный непосильными физическими и психическими нагруз­ ками, выпавшими ему как раз на военные годы. По утверждению све­ дущих лиц одного обского физика примерно в то же время начали одолевать прозрения, так сгодившиеся землякам для прорыва в косми­ ческое пространство. В письме Анна Юрьевна сообщала, что редкостный этот человече­ ский- экземпляр, чьи научные открытия сторожит весь мир, любит Есе­ нина, студенческую аудиторию и высмеивает житейскую отрешенность ученых, представленную в одном нашумевшем кинофильме. Анна Юрьев­ на сомневалась также, что Георгий Алексеевич соберется все-таки в их края даже ради свидания с великим физиком, но и в сомнении ему угод­ но было уловить если не робкую и трогательную надежду, то глухой ве­ терок какой-то неустроенности или тоски. И то и другое не совмещалось V него с образом этой женщины. С тем большим любопытством готов был, он проверить свои ощущения. И вот в белом зальце, с вполне сибирским размахом дважды просе­ ченном колоннами, он пробовал на зуб некоторые вопросы современной' литературы и никак не мог забыть, что Анна должна быть здесь и что ее почему-то нет. Он скользил взглядом по лицам, тоже до странности не отличав­ шимся от виденных им в Москве. Или уж это печать на всех, занимав­ шихся сочинительством? Как и в столичных собраниях, он выделил гут трех-четырех, и оказалось, что имена их звучат с всесоюзной гром­ костью. А нечто молодое, вихрастое или, наоборот, припомаженное, он по обыкновению объединил в одно. Остальное, уж совсем непримеча­ тельное, тоже объединил и пробегал по нему глазами так, словно по пустому месту.