Сибирские огни № 12 - 1969

Володька тоже устроился в энергетическом, и к тому моменту они успели с ним поругаться не на жизнь, а на смерть. Один профессор, прямо сказать, мухлевал в науке. Обычно это случается с вовсе непод­ линными профессорами. Так вот, тот был неподлинный, а Володька по слабости душевной поддерживал его. Стояло лето— июль, немыслимая жара. Москва изнывала, томи­ лась и почти вся выехала на дачи. Ираида Васильевна жила в деревне, Анна собиралась к ней, но все выжидала —тогда она очень ревниво от­ носилась к Сергею, боялась оставлять в Москве одного, и рисковала, как говорила Ираида Васильевна, даже здоровьем ребенка. Сергей мол­ чал, не торопил и старался организовать поскорее собственный отпуск. Четырехмесячная Ладочка лежала в составленных креслах розовая, вымытая — да, им тогда было великолепно! У Володьки тоже родился ребенок. И поскольку сын, то Володька ходил с задранным носом. Только его сыну тогда набежало всего де­ сять дней. Это Сергей Николаевич очень хорошо помнил. Володька явился к нему на кафедру и, растерянно смотря прямо в глаза, сказал: —- Сегодня десять дней. А у Ляльки молока нет. Три дня бьемся, как привезли. Понимаешь, жарища... молоко материнское... на вес золо­ та... то есть, золото можно достать, а молока... Понимаешь, мне сказа­ ли... может, конечно, все чепуха, но будто бы у Анны... до сих пор... Может быть, она... — Конечно, конечно,-—заволновался Сергей.—Я позвоню. Анна засмеялась в телефон, сказала, что все они дураки и Володь­ ка дурак, и его Лялька дура — давно надо было ехать к ней. Когда Сергей и сияющий Владимир приехали на такси, их ждала белая бутылочка, обыкновенная детская бутылочка с делением, и тогда еще Сергей подумал, как это здорово, вот и будет известно, сколько этот парень выпивает и сколько ему нужно. Владимир обнял Анну и ничего не сказал. Онц уже спали, когда в два часа ночи раздался звонок в дверь и на пороге возникли Володька и Лялька, зареванная, сама вся синяя, с голубым свертком на руках. • Она положила сверток на кровать и заплакала: мальчишка на­ столько ослаб, что не мог тянуть из соски. Молоко, посланное Анной, за дорогу остыло, и как ни бились молодые отец и мать, ничего не мог­ ли сделать: они вливали —оно обратно. Анна подошла к кровати, покосилась на Лялю: — Можно? — и развернула одеяльце. Крохотное сморщенное тельце бессильно вытянулось на пеленках, глазки закрыты. С бесконечной жалостью тронула Анна ручки,—они не сжимались в кулачки, как у здоровых младенцев, а лежали безжизнен­ ные, похожие на цыплячьи лапки. — Ведь он умирает! — ахнула Анна. Рядом всхлипнули. Анна оглянулась, встретила мутный взгляд на­ литых слезами глаз, и Лялька навсегда стала ей по-своему дорога. В узкой комнате, где стояла их с Сергеем кровать, а поперек и Ла- дочкино ложе, Анна устроила белоснежную постельку на стульях. Так появился новый ребенок. Каждые пятнадцать минут Анна вскакивала, брала его на руки, подносила к груди. Безвольный ротик открывался, теплая голубоватая капля проливалась внутрь. Одна, вторая, пятая... двенадцатая. Анна боялась перестараться. Казалось, дыхание мальчика стало слышней. Она увеличила порцию и перерыв — теперь вставала