Сибирские огни № 11 - 1969

— Мы плохих не берем,—лирически-устало улыбнулся Владимир Семенович. А этот вошел непринужденно, свободно сел. — Николай Ганночка—сорок пятого года рождения, холост, ком­ сомолец, рекомендуется в институт. — Что, вам нравится преподавательская работа? Исследователь­ ская?—Акатнов спрашивал для проформы. Ганночку решено оставить на кафедре. Теперь вот его просит Глаголев, уж он отдаст ему Ганночку. И ответ звучит приятно: — Нравится все, что связано с наукой, техникой, людьми. — Через три года не уйдете? — А вот этого я не знаю —улыбка у парня откровенная, подкупаю­ щая, он шутит, уверенный, что шутку поймут. — Вы знаете, какая она трудная, эта работа? Нам нужно, чтобы надолго, навсегда. — Останусь! —О, этого мальчика голой рукой не возьмешь! Поставив подпись, он кивнул всем, вскинул голову и пошел —ма­ ленький и все же уверенный в себе, в своем будущем. И то, как вскинул голову, и как подписывал (запросто), и то, как кивнул,— все. вдруг на­ помнило Акатнову Яруткина: вот так же уходил тот, получив назначение. Что это? Нет! — Вернитесь, Ганночка! Я ошибся. Вы рекомендуетесь на завод. Все недоуменно смотрели на Акатнова. — Да, извините, но дело есть дело Интересы дела прежде всего. — Что это значит, Сергей Николаевич?—вскочил Глаголев. Неподготовленные, мгновенно засомневавшиеся представители заво­ да жались за столом, переглядывались. Подгорный тяжело посмотрел на Акатнова: — Сергей Николаевич, но раз поставлена подпись... Но уже никто не мог с ним сладить. И пришибленный вид студента, разом потерявшего апломб, и смущенные представители, и расстроенный Подгорный — никто пока не мог изменить судьбу Ганночки. Объявили перерыв. Акатнов, бледный, позеленевший, так и не вы­ шел из кабинета. Подгорный уходил последним, вернулся, вплотную по­ дошел к столу: — Сергей Николаевич, ты не прав. То неоправданно мягкий, а то... хоть бы посоветовался. — Что ты меня все упрекаешь в самостоятельности? Хорошо, а если бы посоветовался, принял бы другое решение? — Я думаю, у тебя есть основания... — Так вот, другого решения быть не могло. Просто у меня не было уже времени-. Александр Андреевич опустился в кресло. Он не мог не доверять Акатнову в таких случаях и доверял, но ведь он самостоятелен, всегда самостоятелен, и тогда, когда не прав. Как быть? Все это было написано в его карих, сосредоточенно уставившихся на летящий за окном снег глазах. Но Акатнов тоже предпочитал следить за парением снега... 28 Город полон мягкого сыпучего снега. Неделю набухавшее, тяжелев­ шее небо обрушилось на улицы. Мостовые на четверть метра стояли в снегу, у тротуаров намело сугробы. Мерный стук снегоочистителей с утра