Сибирские огни № 11 - 1969

забыли, из-за чего следовало утешать, они просто ни о чем эгоистически не помнили, кроме своей машины. Ганночка — и тот куда более чуток, понял, что Сергей Николаевич не в себе, и ходил вокруг, пытаясь шутить: — Создаем машины, но не знаем, что они должны спрашивать у студента. Содержание обучения превращается в ответы. А что можно контролировать в плане «да» и «нет»? Мне иногда кажется, что мы толь- ко жертвы моды на программированье. — Когда будет решен голосовой код, тогда будут и более важные выходы,— устало сказал Сергей Николаевич, и в ту же минуту ему стал неприятен и Ганночка — слишком уж уверенно держался—-пронюхал, что собираются оставить на кафедре? Смотри-ка: «Создаем машины»... Он создает!.-. Сергей Николаевич пожалел, что не поехал сразу домой... — Папа, что такое горизонт, ты знаешь? — Вон видишь, синий контур, самый темный. — Ну, то линия горизонта. А горизонт—-это все, что расстилается перед глазами. Очень довольная, Маришка приплюснула нос к стеклу, за которым двор и дома за ним, и дымы — все окрасилось ало-лиловым закатом. По­ том опять побежала за отцом. В прошлом году пришли плотники и отго­ родили от спальни узенькую комнатушку. С проведением этой операции значительность отца в глазах Маришки возросла. Мама писала в столо- , вой. А обедали чаще на кухне. Но все равно столовую не назовешь каби­ нетом, хотя там стояли шкафы и полки с книгами. А у папы кабинет на­ стоящий, и по вечерам он работал в «своем кабинете». Сейчас он бегал по спальне между коридором и кабинетом. Лада пи­ лила на скрипке в кухне —она почти всегда пилила там. так как звук там сгущался, а в основном потому, что все там любили что-нибудь делать. — Ты сердишься на маму? — проницательно спросила Маришка. — Да уж, теперь часам к одиннадцати заявится. Позвонить-то по крайней мере могла? Дети голодные, в доме бог знает что! — Вовсе мы не голодные. Мы уже все сами можем. Маме надо соз­ давать условия, как ты не понимаешь? Суп горячий, я тебе налью, садись иди. Лада! Сергей Николаевич давно привык, что жены часто не бывает дома: заседания, собрания в Союзе писателей, выступления, командировки. В последнее время он мог делать вид, что сердится, на самом деле нисколь­ ко не сердясь: у Анны действительно дела, да и он постоянно занят—- если не на работе, то подготовкой лекций, докладов, каких-то проектов, бумаг. В общем, постепенно стало вовсе необязательно, чтобы Анна на­ ходилась непременно рядом. Но сегодня... сегодня никто, кроме нее, не мог бы его успокоить. То есть он не думал так буквально, но потянулся к ней как к бесконечно родному человеку. И выходил из себя, почему ее нет. Однако он любил, когда его девчонки начинали суетиться. Сразу вспоминалось, как мало уделяет им внимания —редко разговаривает, не успел даже толком рассказать про деда, рядового революционной гвардии, и как многому еще надо научить их. Й тут же умилялся, видя, сколько они уже умеют. Пока Лада демонстрировала отцу тонкую вязь «Непрерывного движенья» Бома, младшая коза нашлепала оладьев, раз­ делала селедку, как любил он, без единой косточки,—так и мелькали тонкие сухие ручки. Вот- и выросли. И когда успели? Всю жизнь