Сибирские огни № 11 - 1969

— Вы опять за свое? Мало вы ее гоняли?— заметила Ираида Ва­ сильевна, спускаясь с Зоей Максимовной под берег на узкую плешину песка. Она шутила, но взгляд был насторожен. — Ваша Ида ужасно какая строгая, однажды меня в узелок скру­ тила, я теперь ее боюсь,—усмехнулся Георгий Алексеевич и крикнул вниз:—Так я почти похвалил! Я только сказал, что это не лучше того, что печатается! — О да,—подбоченилась Ираида Васильевна,— все, что печатает­ с я— «проникает, пролезает, просачивается»! (Она только не добавила: «Кроме вашего, надо понимать»), — Ну, это уж у вас на театре. Там сплошь народные трагедии!..— Салахов дурачился, и Ираида Васильевна примирилась: — Это правда, иной сезон все театры устраивает одна лишь пьеса. — А все оттого, что братья-драматурги оставляют деньки для се­ бя! Чего тут возиться: слева — кто говорит, справа — что говорит. Раз­ говоры, разговоры... А в пьесах разговоров не бывает, там трение одной души о другую! — Посмотрев на Анну, он сердито повторил, что и ей не хватает творческой воли. Анна вскинула глаза, но уже ни жалобность, ни тревога не могли достичь его. — Все дело в запале, в закушенных губах, в авторской хватке: достанет ли одержимости, ярости в глазах, в руке моей? В одержимости ее он, значит, тоже сомневался... — Хо-хо, привести в милицейский порядок конфликт —это все мы сравнительно умеем. Но если он в конце исчерпывается, то перестает тревожить читателя. Финал обязан нести самостоятельную философию, идея —это, если хотите, эмоциональный и интеллектуальный смысл про­ изведения. — Финал? — она напряглась. В конце повести Сатаров, отправ­ ляясь на некий всемирный форум в Средней Азии, заезжает — заезжа­ ет! — в Сибирь к Саше. Георгий Алексеевич не слышал криков детей и женщин уводы. Ше­ велилась под кустами притушенная августом трава, достаивали свое белые овсы, желтели копны и лишь отава на скошенном клеверище зеленела знойко, будто только на нее и падало солнце. Анна слушала, поглядывая из-под козырька ладони. Нет, он как будто забыл о Сатарове. Он говорил опять общее: как нужно уметь благоговейно слушать народную речь, как без душевности, без автор­ ского отношения мертво слово, как необходимо любование, но как толь­ ко скромность и мера извлекают из любования производное («И тогда это не становится двугривенным, вырезанным из сукна!»). Да, да, у ли­ тературы своя природа! Машинально дергала она травинки. Георгий Алексеевич, оперев­ шись на локоть, полулежал на земле, тоже подщелкивая и поглаживая что-то. Анна вдруг испуганно замерла. Его пальцы не раз и не два косну­ лись ее руки. Нечаянно? Она старалась не шевелиться. Заглядывая в ее глаза, Салахов не видел ни растерянности, ни по­ давленности, ни ожесточенья. Какое-то самоотреченное понимание пред­ лагалось ему, и его взгляд мягчал, плавился. После обеда Салаховы уезжали, увозя с собой Дуню с ее деревян­ ным сундуком. Анна провожала до реки. — Заскучает, боюсь,— прощаясь, сказала она. — Ничего,— улыбнулась Зоя Максимовна,— наденут платье-