Сибирские огни № 11 - 1969

а передержанные в хне волосы кокетливо вились, и черные глаза живо поблескивали. — А что, мы ему за клуб всыпем! Ты смотри, поедем со мной, он, может, маленько придерживаться станет,—говорила Тоня Анне про управляющего совхозом.—Дй и тебе интересно послушать. Большая, почти на голову выше Анны, с узкими умными глазами, она держалась просто. Ей, конечно, объяснили, кто он есть, Салахов, но это ее нисколько не стесняло. И не потому, что гордилась своими не слишком-то гибкими рабочими руками или темной, выдубленной шеей, а просто знала, что должно быть полезно Анне, как нужно пушить управляющего за ротозейство, и потому что читала книжки Салахова и имела о них мнение. — Ну, ладно я попила с вами, а то пить хотелось, а для одной ставить самовар — возиться не стоило, сам-то до ночи на карьере бу­ дет, камень возят. А ты, Аня, готовься. Вечером на открытое партийное собрание ждали представителя райкома. Тоня была партийная. Кроме того, сына Тониного приняли в институт в Обске —утром пришла телеграмма, и она полдня ходила по деревне и сообщала про своего Мишку. Бабы не поздравляли ее, а, сложив руки под грудью, смотрели с завистью: «Ну, теперь подымай выше, совсем ты, Тонька, вознесешься». Другие деловито прикидывали, сколько получают «инжанеры» («У Татьяны в прошлом годе жили — хорошая пара, молодая, а ходили кое в чем, голь-моль, видно»). Но все это не умаляло ее гордости за Мишку. Анна поднялась и сошла с Тоней в палисадник. Обе засмеялись и слегка, как-то боком, приобнялись, и по лукавству, скользнувшему по глазам, Салахов догадался, что речь теперь не про совхозные дела. — Анюта, здорово!—с улицы на штакетник облокотилась немоло­ дая, но веселая и кудрявая женщина,—Приехали? «Как они все-таки с ней запросто»,—подумал Салахов, охватывая взглядом Анну — в полосатеньком сатиновом платье она казалась еще моложе. — Они с ней как со своей,—сказал он и Ираиде Васильевне, по­ чему-то испытывая удовольствие от этого заключения. Ираида Васильевна обернулась на Анну, потом на Георгия Алек­ сеевича, налила в миску воды и тогда только сказала: — Да ведь знают давно. Потом, ополаскивая чашки и рассказывая, она то и дело погляды­ вала на Салахова. и в черных глазах и во всем тонком, сохранившем нежные краски лице копилось внимание.. После войны, потеряв мужа («Помните его декорации к «Гамле­ ту»? Вся Москьаговорила о них»), Ираида Васильевна не могла ехать на юг, Аню же, переболевшую плевритом, необходимо было куда-то вывезти, и она сняла избу у молодых хозяев в деревне. Вернее, не избу, а место в избе. Обедали все за одним столом, спали в сенях и на сене, на чердаке. Приглядывали за мальчишкой Тони. Аня тогда только шко­ лу кончила. С тех пор стали ездить сюда каждое лето. К избе приросла вторая, более мощная, чистая половина, раздались сени. Прибавилась эта терраса, Потом у Ани пошли дети — и тоже полюбили деревню. И Сережа полюбил. Теперь хозяйского сына Мишку сманил в свой ин­ ститут. — Муж у Ани великолепный парень,— заключила вдруг Ираида Васильевна. — Нынче ученые в цене! — крякнул Салахов с веселой завистью, в которую явно предлагалось не поверить.