Сибирские огни № 11 - 1969

поражением то от Мещерякова, то от Пет­ ровича, то от Кондратьева, а то и от всего крестьянского соленопадского съезда Со­ ветов, проходившего под руководством большевиков. Довгаля, Петровича, Конд­ ратьева. Во-вторых, чем объяснить, что это «на­ носное явление», т. е. явление, имеющее третьестепенное значение, нужное автору только для контраста, положено в основа­ ние всего идейно-нравственного конфлик­ та романа? Не потому ли, что это отнюдь не шуточная сила, имеющая свои социаль­ ные корни, те самые корни, которые рож­ дали бонапартов, Троцких, маоцзедунов и других поклонников архиреволюциочной силы, возлюбивших в революции самих се­ бя, свою в ней непогрешимую роль, свое исключительное, чуть ли не божественное предназначение? Г. Колесникова правящие надо преуве­ личивать возможностей брусенковых. Но совершенно очевидно: не надо и преумень­ шать их коварную силу. Слишком дорого обходится человечеству забвение этой ис­ тины. В тот исторический момент, который изображает С. Залыгин, далеко не все были так зрелы, чтобы разглядеть в бру- сенковщине разрушительную силу. Пожа­ луй, один трезвый и прозорливый комму­ нист Петрович распознал ее и потребовал от Мещерякова арестовать и ревтрибуна­ лом судить Брусенкова. А что на это ответил Мещеряков? «— Судей слишком даже много. В этом — беда. Брусенкову просто было стре­ лять в Крекотеня, а когда мне столь же просто будет с Брусенковым? Нет, это не годится, где-то должен быть конец поло­ жению. Боремся за Советскую власть и перед ней же успели уже замараться. Она придет, она и рассудит людей великим умом и справедливостью. Ну, а пока лич­ но я от этого суда устраняюсь». Здесь и решительное нежелание поста­ вить себя на равных с Бругенковым, здесь и законное стремление положить предел тому, что так просто у них вершится, здесь и глубочайшая вера его в Советскую власть. В этом ответе Мещеряков еще раз предстал перед нами как человек, верный коренным гуманистическим и демократиче­ ским принципам революции. Но тут же об­ наружилась и его слабость. Она — в само­ устранении от решения насущного вопроса, поставленного жизнью. В самоустранении, продиктованном как раз недооценкой силы брусенковых. Он полагал, что победа над Колчаком и приход Советской власти ра­ зом покончит со всеми их разногласиями, и потому предложил Брусенкову: «Устра­ нимся на какое-то время друг от друга». После того, как Брусенков был постав­ лен по стойке «смирно» и отпущен с ми­ ром, Петрович с полным основанием пре­ дупредил Мещерякова: «— Так я тебе объясню, Ефрем, где между вами возникнет теперь разговор... На предстоящем Втором съезде Освобож­ денной территории. И вот там Брусенков уложит тебя на обе лопатки. И ты — ум­ ный и храбрый — пальчиком не сможешь пошевелить. Потому что виноват и с каж­ дой минутой становишься все виноватее. И глупее! — Не угадал. Нет, не угадал! — засме­ ялся Мещеряков...— Никто ничего не спро­ сит, кроме предстоящей победы...» Выходит, что Мещеряков еще не мог дать политическую оценку воззрениям бру­ сенковых, не видел, что разногласия у него с ними совсем не временные. А предвиде­ ние Петровича оправдалось. Если не на съезде, то перед съездом за все с Мещеря­ кова спросили, а Брусенков извернулся и пусть с потерями, но у власти он остался: он избран съездом заместителем председа­ теля краевого Совета депутатов трудящих­ ся по гражданской части. Живучим ока­ зался Брусенков, хотя идейно он и был в те дни наголову разгромлен духовно бо­ гатыми, прекрасными людьми — Меще­ ряковым, Довгалем, Петровичем, Кондра­ тьевым. Брусенковщина — явление социально значимое, с весьма серьезными, нередко трагическими последствиями, если, конеч­ но, общество своими усилиями, своей борь­ бой не положит ему предел. Это — крупное обобщение распространенного в мире яв­ ления, еще одно художественное открытие С. Залыгина. Беспощадное обличение бру- сенковщины, глубокое вскрытие ее социаль­ ных корней в обществе, широкое философ­ ское и политическое осмысление ее — бес­ спорное завоевание советской литературы на нынешнем этапе ее развития. К демократическому строю жизни стре­ мились герои романа С. Залыгина. Даже Брусенков постоянно доказывал, что он свято блюдет демократические принципы совершившейся в октябре революции. И для всех это был ухабистый, тернистый путь. И большинство из них рано или позд­ но сходилось на одном: путь к настояще­ му, широко демократическому, социально новому обществу лежит через практическое осуществление ленинской идеи диктатуры пролетариата и крестьянства, диктатуры революционного народа. К этому вели все нити повествования. В этом смысл веду­ щих образов произведения, смысл его кон­ фликтов. .Это — идейный стержень романа «Соленая Падь».