Сибирские огни № 11 - 1969

партизанских соединений, снова окунулся в партизанщину, и воевал бесшабашно, и гу­ лял-пьянствовал, и Доре своей изменял... В столкновении с Брусенковым на этот раз он потерпел самое тяжелое в своей жизни поражение. Это была жизненная проверка его идейной зрелости, его воли, его выдерж­ ки и силы. В сюжетном развитии романа этот эпизод кульминационный. В нем скон­ центрировано главное — недостаточная сце- ментированность крестьянского движения, его разнородность, его слабость. Все это бы­ ло в жизни Мещерякова. Но прислушайтесь к тому, что говорит он Петровичу, больше- вику-рабочему, и прежде всего, как говорит, как оценивает все события, которые пере­ жил. С предельной ясностью, потому что и ему уже осточертела партизанщина, потому что и ему она не давала покоя, потому что он выстрадал эти мысли. Он так сказал, что удивленный Петрович воскликнул: « _ Так ты же, Ефрем, ты все пони­ маешь, да? Все как есть? Всю обстановку? — Конечно! — ответил ему Мещеряков». Выходило, что крестьянин, участвующий в революции,— разный, и мерять его на один аршин нельзя. Мещеряков понимал, что виноваты и Куличенко, который само­ вольно ушел в Заелань, и Крекотень, от­ давший преступный приказ о переброске полков на Моряшиху за час до намеченного сражения у Малашкина Яра. Но более все­ го виноваты Брусенков и он сам. Брусен- ков — потому что толкнул Крекотеня отдать преступный приказ, Мещеряков потому что в решающий момент его не оказалось у руководства в хуторе Портняжном (в это время он «спасал» Таисию Черненко). В том-то и суть, что крестьянин Мещеряков, в 1919 году обогащенный опытом револю­ ции, а теперь и опытом борьбы с брусенков- щиной, совсем не похож на зарвавшегося крестьянского анархиста-партизанщика, качнувшегося в сторону от советской вла­ сти. Ведь сорвался Мещеряков из-за пре­ ступных происков Брусенкова, сорвался из- за своего бессилия в тот момент действо­ вать иначе, ведь и партизанил он с отчаян­ ной бесшабашностью и гулял только пото­ му, что лучше других понимал: на этом пути победы им не одержать. А Петровича удивляло и возмущало одно: как так, пони­ мал и — партизанил: I«— Понял ты много, Мещеряков, понял, да. Но как же гы после этого пьешь? По­ чему падаешь? Упал окончательно?.. Что в этот час, в эту минуту может случиться в бывшем штабе Крекотеня?..» А потом призвал Мещерякова не над врагами только, а и над самим собой одер­ живать победы, «чтобы в каждом торже­ ствовало революционное существо, чтобы мы побеждали в себе гадов». Тут Петрович попал в самую точку: не всегда Мещеряков мог справиться со своим характером, над самим собой одерживать победы, но уже навсегда оставался верен идеям революции, верен Советской власти, и никогда не был и быть не мог, как Ьру- сенков, мужиком себе на уме, а открыто и талантливо творил историю так, как он ее понимал. А Мещеряков, несмотря ни на что, понимал свою роль в революции, и как бы правильно ни говорил Довгаль, как бы глу­ боко и трезво ни мыслил Петрович, как бы дальновидно ни действовал Кондратьев — все убежденные большевики, представители пролетариата в сибирской деревне, конечно же, оказывавшие большое влияние на ход событий, на сознание восставших кре­ стьян — притягательной и решающей фигу­ рой для всей массы партизан был и оста­ вался свой, близкий по духу, по мироощу­ щению крестьянский полководец Мещеря­ ков. Такова была особенность крестьянского движения в Сибири 1919 года. Исход борь­ бы зависел от того, за кем пойдут массы крестьян — за Глуховым, Куличенко и ур- манным главкомом или за Мещеряковым и Брусенковым. В «Чапаеве» Фурманова и «Разгроме» Фадеёва фигурами, определя­ ющими ход событий, были все-таки Клыч- ков и Левинсон, и это соответствовало дей­ ствительности, но в несколько других усло­ виях и обстоятельствах Довгаль и Петро­ вич оказывались лицами второго плана, и не они прикомандировали к Мещерякову своих комиссаров, а Мещеряков сам выби­ рал себе комиссара. И это ни на одну йоту не умаляет ни роли самого Петровича в дальнейших поступках Мещерякова, гак как он-то, Петрович, и был избран Мещеряко­ вым в комиссары, ни роли партии вообще. Наоборот, с новой, неожиданной, казалось бы, стороны, подчеркивалась мощь и даль­ новидность ленинского предвидения, удиви­ тельная вера Ленина в силу революционно­ го народа, его решительный отказ мыслить не творчески, по шаблону, без .учета реаль­ ной обстановки, сложившейся в России. Так решается С. Залыгиным давний и сложный вопрос о характере гражданской войны в Сибири, волновавший многих писа­ телей и историков. Она была ^многоликой, эта война — и анархиствующей, и созна­ тельно просоветской, бесшабашно разгуль­ ной и серьёзной, с мучительными и честны­ ми поисками правды революции, полной партизанщины в различных ее видах и од­ новременно необычайной по силе организо­ ванности — вплоть до создания партизан­ ских республик со своей своеобычной кре­ стьянской властью. Это были труднейшие поиски народной крестьянской массой вер­ ного пути в пролетарскую революцию — по­ иски, которые не могли не вылиться в столк­ новение мировоззрений, воль, характеров' я> интересов внутри самого народа. В. И. Ленин еще в, 1901 году, проанали­ зировав состояние русского крестьянства после реформы 1861 года, заявил о необхо­ димости внести в социал-демократическую программу «требования об освобождении нашей деревни от всех пережитков рабства, требования, способные вызвать в лучшей части крестьянства если не самостоятельную политическую борьбу, то сознательную под­ держку освободительной борьбы рабочего