Сибирские огни № 11 - 1969

жие во имя высшей справедливости, стоит человек, совершивший преступление: он спрятал своих сыновей от революционной мобилизации, потому что один из них — за белых, другой — за красных. И он сам, Власихин, пришел к этим людям, чтобы они судили его по справедливости, так как без такого суда он в родном ему об­ ществе жить не может. Его судят именем «мировой революции» и присуждают к расстрелу. Все, казалось бы, правильно, и Брусенков, начальник главного революци­ онного штаба Освобожденной территории, особенно настаивавший на таком решении, логичен и убедителен: в условиях военного времени поступок Власихина — измена ре­ волюционному делу, и она должна карать­ ся со всей суровостью этого времени. Но приезжает главком Мещеряков, встреченный всеми с радостью и вооду­ шевлением, узнает, в чем дело, и приказы­ вает: «Подсудимого освободить! Освобо­ дить, считать как призванного в народную армию!» Брусенков действовал по закону воен­ ного времени с привлечением весьма де­ мократических принципов судопроизвод­ ства: всеобщее обсуждение и всеобщее го­ лосование. А Мещеряков — единоначально, без обсуждений и рассуждений, по соб- ственному произволу, на основе того, что Власихин готов воевать за Советскую власть, да еще потому, что по законам того же военного времени приказы главко­ ма не обсуждают, а выполняют. И полете­ ли в тартарары все демократические прин­ ципы, так тщательно соблюдаемые Брусен- ковым, и никто, кроме того же Брусенкова, не встал на их защиту. Так своеобразно и странновато осуще­ ствлял народ свои права. К тому же создалась парадоксальная ситуация: открыто по произволу поступал не тот,^ кто в самом деле жаждал, чтоб все действовали только по его разумению, только по его указке, а тот, кто о непре­ рекаемой силе своей власти пока что не очень задумывался. Что же произошло на самом деле? Произошло первое столкновение демо­ кратически организованного общества с личностью той же среды, тех же верова­ ний. Произошло первое принципиальное столкновение Брусенкова и Мещерякова. И мгновенно обнаружились такие противо­ речия, которые потребовали от только что возникшего, молодого еще общества зре­ лости мышления, знаний человека, его при­ роды, его нравственных устремлений, его политических и философских взглядов, его отношений к людям и к самому обществу; снова обнаружилось давнее несовпадение личных и общественных интересов, обна­ ружился разный подход к разрешению этих противоречий, этих несовпадений. С. Залыгин еще раз продемонстрировал свое мастерство в передаче различных от­ тенков в движении мысли отдельного чело­ века и целого коллектива, мастерство в раскрытии своеобычного и незаурядного характера вечно ищущего русского кресть- янина-правдолюба, каким, безусловно, и является Яков Власихин. О том, что Власихин был народным хо­ датаем, бескорыстным советчиком в труд­ ных и часто запутанных крестьянских де­ лах, мы узнаем из краткой информации. Но о том, что он действительно умен и предельно правдив по отношению к себе и к людям, мы узнаем из его поступков до суда, из его высказываний и объяснений на суде. Власихин сам отдался в руки народного правосудия, признал себя виновным. На­ до ли подчеркивать, что это движение его души продиктовано безупречно честным отношением человека к обществу, верой в его справедливость? Но тут же возникает вопрос, который и задает ему на суде Брусенков: «— Объясните, подсудимый Власихин Яков Никитич, когда вы сознательно при­ знаете свои действия как направленные против народной власти, почему же вы совершили их?! Почему, не глядя на свою же собственную сознательность, соверши­ ли? Власихин собрался с мыслями. — Правильный вопрос... А совершил — потому что не думал в то время, хорошо ли, плохо ли совершаю. Бессмысленно мне было под самого себя подбивать закон, хо­ тя бы и того справедливей был закон, того правильнее.... Когда бы я не сделал своего — народ бы меня сейчас не судил бы, нет. Судил бы я самого себя, и осуж­ дение я сделал бы себе до того края, за которым у меня жизни уже не было бы. И какой бы мне ни был решен нынче на­ родом приговор, какой бы ни дал народ от­ зыв на мое действие — отзыв этот все од­ но будет мне легче, чем собственное мое осуждение». Ответ на прямое и точно сформулиро­ ванное обвинение был не прост. Власихин хорошо знал, что по всем человеческим неписаным законам он имел право любить своих сыновей, какие бы они ни были, имел право не желать Войны между ними. Потомугто и не думал, хорошо или плохо поступает — иначе поступить он не мог! Однако чистый перед народом человек не мог также не подумать о собственной от­ ветственности за совершенный проступок — как той, которая предусмотрена законом, так и той, которая беспощадней любого суда, ответственности перед совестью гра­ жданина народившегося нового справедли­ вого общества. Я виновен, скрыв сейчас от войны сыновей, но трижды был бы вино­ вен, допустив братоубийственную войну. В те дни это был жгучий вопрос, стояв­ ший не перед одним Власихиным, и Власи­ хин не без основания взывал к человеч­ ности, просил задуматься о будущем того общества, которое взялись строить, хотел, чтобы его судили и в то же время поня­ ли, что есть предел требованиям общества