Сибирские огни № 11 - 1969

лась бы мрачная и грозная — вторая. Пол­ ная трагизма, боли, гремящая и жестокая. Затем исполнителям моей симфонии при­ шлось бы собрать для третьей ее части все краски печали, смятения и муки, на кото­ рые они были бы способны. В ноты отчая­ ния, в ноты боли и безысходности лишь иногда врывались бы здесь, словно лучи солнца в окно больничной палаты, звонкие голоса надежды. И, наконец, засверкала бы красками, зашумела ливнями горных гроз, раскатилась бы эхом таежных долин, на­ полненная лучами огромного солнца не­ удержимая песня финала. И первую часть этой симфонии я назвал бы: «Грезы». Именно так представляется Георгию Леви его детство и юность... ...Большой старинный боярский дом на старых улицах Москвы, отмеченный даже на картах города как какая-то историческая или архитектурная достопримечательность. Почерневшие от времени стены. Скрипучие антресоли, где в огромных ящиках из-под фортепьяно хранились старинные, с туск­ лым золотом на обрезах, книги, Интелли­ гентная, со старомодным укладом жизни московская семья, о которой лишь в трид­ цать с лишним лет Георгий узнал, что она была ему не родная. В России гремела Октябрьская револю­ ция, а потом — гражданская война. Руши­ лось самодержавное русское государство, и символы царской власти имели уже не большее значение, чем старые детские -иг­ рушки. Носилось с карканьем потревожен­ ное войной воронье. Скакали всадники. Во дворе мальчишки постарше обсуждали пла­ ны побегов из дому — на помощь Красной гвардии, и даже самым маленьким снились по ночам кавалерийские атаки. Голодала и мерзла Москва. Отец, инже­ нер-энергетик, вместе с другими бился над тем, как без дров и угля отопить и осветить огромный город. Ни одного дымка не ви­ лось из труб старинных московских до­ мов — слишком прожорливы были их печи. Зато из окон чадили выведенные в форточ­ ки трубы маленьких железных печурок, ко­ торые звались «буржуйками». Таково было детство. Потом пришла юность. Сейчйс Георгию кажется, что она была раньше детства — так от далека и так неправдоподобно хоро­ ша, светла и счастлива. Он любил спорт и с удовольствием занимался боксом, фехто­ ванием, плаванием, коньками. Много и ус­ пешно играл в шахматы. Он любил путешествовать и пошел рабо­ тать в геологоразведку, с которой исходил Кавказ. Он любил искусство и поступил в худо­ жественное училище. Он мог все, что хотел. Для него не была заказана ни одна дорога, какую бы он ни выбрал. Явь была так солнечна и так пре­ красна, что походила на сон. Но сон однажды оказался тяжелым и »ревожным. Это был последний сон перед войной, и, оборвавшись, он превратился в действитель­ ность, такую страшную, омерзительную и жестокую, что порой ему казалось, будто этот страшный сон так и не кончился, буд­ то он продолжался долгих и тяжких пять лет. Он был в то время призван в Красную Армию — проходить действительную служ­ бу. Часть, в которой служил Георгий, вы­ ехала на летние учения. Спали по-походно- му —- в лесу, укрывшись шинелями. Он спал и видел без конца один и тот же сон — са­ молеты тянут аэростат, по нему отчаянно стреляют и все не могут никак сбить. Он проснулся и, открыв глаза, увидел над со­ бой самолеты, услышал выстрелы. Это были не те самолеты, которые он видел во сне: на черных крыльях у них белели кресты из сдвоенных линий. Немецкая авиация бом­ била Львов. Так ворвалось в жизнь Георгия Леви все то, чему посвятил он второй графический лист о своей жизни. Ч е р н о е Красная Армия отступала с тяжелыми кровопролитными боями. Необстрелянные юнцы за два-три дня должны были стать опытными, мужественными воинами. Хоро­ шо подготовленные к войне немецкие диви­ зии прорывали и дробили фронт, захваты­ вая отступающие советские части в окру­ жение. Окруженные дрались до последнего патрона, иногда задерживая на несколько дней вокруг себя крупные немецкие соеди­ нения. И никто из знакомых Георгию сол­ дат не сдавался в плен живым. Но на све­ те существует жестокая штука — случай. Жора потерял сознание, когда в не­ скольких шагах взорвалась одна из немец­ ких мин. Потерял сознание, будучи солда­ том окруженной советской части. А при­ шел в себя уже военнопленным. Огромный, потрясенный войной мир, род­ ные поля, соотечественники, ведущие крова­ вую битву с врагом,— все оказалось для не­ го за высоким забором из колючей прово­ локи. Но Жору «не устраивала такая ком­ позиция»,- и однажды ночью он прошел сквозь этот забор, обманув часовых. Вдво­ ем с товарищем они шли на восток — к ли­ нии фронта. А фронт уходил от них: не­ мецкие армии продолжали наступление. Уже неподалеку от Москвы беглецы су­ мели наконец нагнать эту гремящую и чад­ ную границу двух воюющих государств: фронт остановился — видимо, наступление немцев все-таки захлебнулось. Но перейти фронт все никак не удавалось — слишком насыщен он был вражескими частями. И двое изможденных парней шли вдоль ли­ нии фронта, ища «дырку», шли днями и не­ делями, двигаясь только ночью, шли по бес­ конечным полям неубранной, мерзлой ка­ пусты. Шли по капусте и питались капус­ той.