Сибирские огни № 11 - 1969

запах, чем-то неуловимо напоминавший запах коридоров и аудиторий, по которым проходила Аннина юность, делался все гуще. Лаборатория механики. Лаборатория молекулярной физики... Оп­ тики и атомной физики... По основам взаимозаменяемости и техническим измерениям... Каких только тут не было! Возможно, все существующие на свете лаборатории разместились в Сережином институте. И как всегда здесь, то гордое, что жило в ней и было связано с Сергеем, наполнило шаг Анны легкостью, а лицу сообщило доброе и свободное выражение — и она раскланивалась шире со знакомыми и с тайной улыбкой жалела, что все эти стремительные, такие милые мальчишки и девчонки не дога­ дывались, что мимо проходила женщина, неотъемлемо связанная с ним. Комитет комсомола временно помещался в рекреации на этаже фа­ культета приборостроения. Низ стеклянной, в клеточку, стенки заклеен ватманом, через верхние оконца сочился в темный коридор свет. Узкая дверца закрыта, но от нее в сторону метнулась темная мальчишеская фигура. Замедлив шаг, Анна остановилась. И уже взялась за ручку дверцы, как сдавленно окликнули: — Анна Юрьевна! — А, это ты? Здравствуй, здравствуй,—говорила она, глядя в лицо Мишки Кондакова. Показалось —это он отскочил от двери, и ей хотелось сделать вид, что не замечает его смущения.—Я уже ругалась на тебя: ты что —дорогу к нам забыл? — Да нет, занятия! Некогда. А теперь вот чертежи замучили,— взмахнул он неуверенно тонким рулончиком ватмана. — Ну, ну, приходи. А то напишу матери! — А знаете, Дуня-то вернулась! Назад вернулась,— сообщил он, на­ конец, свободно.—Ну, помните, ваш писатель устроил ее в какой-то дом инвалидов. А она пожила-пожила, да сбежала: говорит —в Зыряны на­ до, а то дела дожидаются, тетка Федосья без дров, знать, сидит. Вот. Так и пришла назад. Мать пишет —уж и не стали ее отсылать, по Зы­ рянам мотается. Анне стало грустно-грустно, может, оттого, что Мишка называл те­ перь Тоню не «мамой», а «матерью»... — А ты совсем взрослый, гляжу,— она взялась за ручку двери: — Мне сказали —Сергей Николаевич здесь. — Анна Юрьевна,—он тронул ее за рукав. — Да? Замялся: — Я... приду. Я во вторник приду! Когда вошла в комитет, подумалось, что Мишка хотел сказать еще что-то, важное для него, и, наверное, следовало вернуться, но Сергей Николаевич, сидевший у стола рядом с Ростиславом Калашниковым, уже сделал знак пальцем и кивнул на свободный стул, а Слава, еле за­ метно улыбнувшись, поклонился ей, прижмурив глаза,—видно, дело было и впрямь интересное, раз оба приглашали послушать. Спиной к ней стояла в нервном повороте, заложив руки назад, не­ высокая девушка с пегой копной волос —та самая, что читала на Дне поэзии стихи. Как это?.. «Цвели гиацинты»... Ну да, и непременно в хрустале... Что за глупая манера у девчонок устраивать гнезда на голове? Накрутят, взобьют, взбаламутят волосы и выходят на свет в уверенности, что достигли вер­ ха совершенства, эффектности, привлекательности! —Анна поморщи­ лась, потому что стихи про гиацинты все же чем-то ей тогда понрави­ лись. г - Ну, так как же, Сухарева? Наташа? — спросил Сергей, и по