Сибирские огни № 10 - 1969

— Вот так! Нам с Юзефом по большой, мы постарше на один по­ недельник, а вы еще молодые, успеете свое выпить, вам по маленькой. Будем здоровы! Пьет!.. А ломал*ась... ну, погоди!.. Все вышли опять в большую комнату. — А это куда дверь? — Я тут живу... Вошел кто-то один. Пнул ногой под кровать. Может, на волосок не достал. — Тут и кошке спрятаться негде. Захлопнул дверь и сказал: — Пошли! И так сколь время зря потеряли. Ему возразил другой: — Обожди, Иван. Надо все осмотреть. Франтишек, поднимись на чердак, а я загляну в подполье. Шею бы себе там сломал!.. Ищите, ищите!.. Наконец, ушли. Опять скрипнула и хлопнула калитка. Лизка вер­ нулась одна. Прошла к окну. Открыла, снова закрыла. Отворила дверь. — Никого нет. Все ушли. И стояла в дверях и смотрела, как выползал Он из-под кровати. — Пойдемте, отряхну вас. Вывела его в сени, почистила щеткой. Сказала: — Хорошо еще,'вчера полы мыли. Дотемна прапорщик остерегался выходить из дому. Следовало узнать, что же все-таки прЪизошло в лагёре у каторжных? Но послать было некого. Денщика он сам отпустил до утра, и тот, конечно, давно уже спал мирным сном, возможно, под боком у какой-либо сердоболь­ ной вдовушки. Обращаться за помощью к Лизавете Мелентьевне было стыдно. Только когда совсем стемнело, осмелился прапорщик выйти. Осто­ рожно, крадучись вдоль заплотов, добрался до избы, возле околицы села, где квартировал урядник Смолокуров. Выглянувшая из окна баба спросонья ничего не могла толком объяснить. Прапорщик понял лишь, что Пантелеич (так называла ба­ ба урядника) как ушел с обеда, так больше и не приходил. С великой опаскою пробрался прапорщик в лагерь. Все балаганы были пусты. И только из пекарни доносился дружный храп. Дверь пе­ карни была на замке. Прапорщик поискал, чем бы сбить замок, но ни­ чего подходящего поблизости не нашел. Пришлось сходить в кузницу за кувалдой. Сбив замок, прапорщик распахнул дверь. В нос шибануло тяже­ лым духом с обильной примесью перегара. Зажег оказавшийся на шестке печи каганец и огляделся. Урядник Смолокуров лежал навзничь на лавке. Все шестеро казаков на полу. Все были живы и... пьяны. Это подтверждалось не только разившим от них перегаром, но и пустыми полуштофами, валявшимися под столом. Прапорщик с великим трудом развязал веревки на руках и ногах Смолокурова. Разбудить урядника было еще труднее. Смолокуров хрипел и отбивался, пока прапорщик, обозлись вко­ нец, не влепил ему вескую затрещину. — Ты что, вражина!..— рявкнул урядник, но, узнав прапорщика, осекся. Вскочил и попытался стать во фрунт,— Ваше благородие!.. Прапорщик велел ему сесть и рассказать, как все произошло.