Сибирские огни № 10 - 1969

совсем в другую. Настю и дите свое родное теперь уж не повидать... А может, эта каленая дорога и есть та самая, что к ним приведет, а ни­ какой другой и нету?.. Скорей всего так... Вот случись ему сейчас по- тихому, мирно вернуться в Николаевскую слободу, снова стать горновым у печи, снова зажить в своем доме, в своей семье. Смог бы?.. Не смог!.. Столько горя и муки перетерпел сам, больше того насмотрелся чужих мук и горя — через край душа полна. Нету в ней места больше ни сво­ ей, ни чужой муке!.. Другого сечь будут — мне больно! Другого обездо­ лят—-мне горько! Другого на.смерть пошлют—-мне жизни нет! Вся надёжа теперь, как сказал Густав,— на байкальские крутые берега! Два раза Иван с того берега на этот переплывал, два раза бе­ жал оттуда, а сейчас так дело обернулось, что сам, по своей воле, опять на тот берег. И, ¡вовсе уж ни к чему, вспомнил, что Анисья тоже где-то в той сто­ роне, где-то на том берегу... Вспомнил, как приютила его беглого, как пестовала его, как везла его на лодке к Байкалу... • Как сказала ему: «Ежели счастья не сыщешь, горе свое ко мне неси...» Эх, Анисья, Анисья, добрая душа... Сколь же много добрых людей на свете!.. Не мешали бы злые, вот бы жизнь!.. Глава двенадцатая УПОТРЕБЛЕНЫ В ПОСТРОЙКУ ДОРОГИ 1 военный губернатор Иркутской ' губернии пригласил к себе жандармского штаб-офицера для весьма важного и строго конфиден­ циального разговора. Губернатор и по годам, и по чину, и по официальному положению был много старше жандармского штаб-офицера. После генерал-губерна­ тора, наместника государя,—первое лицо в крае. Однако ж, нимало не чинясь и не кичась своим превосходством и старшинством, губернатор предупредительно встретил гостя на третьей ступени парадной лестни­ цы и, радушно поздоровавшись, заботливо поддерживая жандарма под локоток, взошел вместе с ним на второй этаж. Уже по одному- этому жандармский подполковник безошибочно заключил, что Его Превосходи­ тельство имеют в нем нужду. Все с тою же предупредительностью и радушием губернатор провел затянутого в голубой мундир гостя в свой кабинет, просторную угловую комнату с прелестным видом на Ангару и заречную рощу, именуемую в народе «Царь-девицей». Хозяин любезно осведомился, не угодно ли гостю чаю или чего-ли­ бо более существенного? Гость, поблагодарив, отказался. Тогда хозяин усадил гостя в кресло, принес и поставил на стол ящичек с сигарами и сам опустился в кресло напротив. — Я пригласил вас, любезнейший Феодор Андреевитч (при произ­ несении имен собственных особенно явственно проявлялся немецкий