Сибирские огни № 10 - 1969

тель утверждает мысль о том, что земле­ проходцы шли в Сибирь не только за ме­ хами, но и «за убегавшей волей». Когда московские цари объединили исконные русские земли, смелые и вольные люди, преимущественно новгородцы, стали про­ никать в отдаленные от центра районы. «Сберегая свою свободу, вольница частью уходила на Север, частью просачивалась в Сибирь. Царские воеводы шли по следам беглецов, ставя на скрещении путей кре­ пости. Вольница уходила дальше, но вое­ воды настигали ее на новых местах. Так, в погоне за волей, русские дошли до Тихо­ го океана. Дальше идти было некуда, но русские переплыли моря и стали распро­ страняться в Америке». Восхищаясь титаническим подвигом зем­ лепроходцев, открывших таежный океан, автор устанавливает, что, в отличие от Колумба, который плыл по открытым мо­ рям на оснащенных пушками кораблях, используя навигационные приборы и кар­ ты, русские руководствовались только му­ жеством и отвагой, ч,' кроме топоров и пи­ щалей, у смельчаков ничего не было. Ко­ нечно, дальнейшее освоение обширнейших -сибирских и дальневосточных пространств потребовало усилий не одного поколения русских, но это освоение, подчеркивает М. Никитин, «было делом не столько цариз­ ма, с к о л ь к о д е я н и е м н а р о д а » (выделено автором.— И. Ш.). Следова­ тельно, автор «Сибирш их повестей» на конкретном историческом материале разо­ блачает ложные домыслы маонстов о том, что восточные районы нашей страны в прошлом . якобы были заселены китайцами. Об этом же писал недавно в «Правде» и Константин Симонов отметивший, что даже то немногочисленное китайское насе­ ление, которое появилось, например, в Приморье в период основания Владиво­ стока (шестидесятые годы прошлого сто­ летия,— И. Ш.) «появилось только тогда, когда русски,; переселенцы начали осваи­ вать этот суровый в те времена края, ког­ да в нем появились первые дороги и пер­ вые морские гавани, словом, когда он встал на путь современного развития» («Правда» от 4 мая 1969 г.). Федор Гладков, жизнь и творческая деятельность которого были святаны с Си­ бирью, Забайкальем, дал положительную оценку «Енисейской книге» Михаила Ники­ тина, считал ее главным достоинством ретроспективное изображение людей и со­ бытий, которые даются через восприятия главного героя, сценариста кино Марка, прослеживающего связь времен, перенося­ щегося в своих размышлениях из двадцато­ го века в семнадцатый. Не случайно в кни­ ге настоящее переплетается с прошлым, а прошлое как бы накладывается на насто­ ящее. Ретроспективный метод позволяет М. Никитину органически сочетать доку­ ментальное исследование истории, этногра­ фии, быта и культуры людей Сибири с ли­ рическими описаниями картин природы, по­ этическими легендами и «удалецкими сказками» (форма сибирского фолькло­ ра.— И. Ш.), глубокой психологической разработкой характеров. С любовью вос­ создавая образы рыбаков, охотников, зве­ роводов и полярников, автор вместе со своим героем видит в них живые черты легендарных предков. Колоритны фигуры лямщиков (сибирских бурлаков.— И. Ш.) — прямых потомков землепроходцев («Земле­ проходцы»), «Прадеды их прадедов,— пи­ шет М Никитин,— пришли сюда из Вели­ кого Устюга, из Великого Новгорода, из Чердыни, из Старого Хлынова. На женках Самояди и Югры оженились давние праде­ ды, и вот повелась диковинная «смешина», народ нерусского обличья, но с русскими бесстрашными глазами и русскими прого­ лосными песнями. Малыми ручьями втекли в здешние реки русские необильные струи. Но не потерялись те струи в толще чуже­ дальних рек — тугими потоками пробились те струи в самую стремнину реп и, укре­ пись их силой, покатились к студеным мо­ рям Севера и желтым морям Вэстока». Подлинно русским богатырем изобра­ жается полярник Бегичев, открывший в Хантангском заливе остров в 1908 году, спасший команды кораблей экспедиции Вилькипкого в 1915 году, отыскавший в начале двадцатых годов останки погибших моряков-норзежнев с корабля Амундсена «Мед». Отцовскую преданность делу и на- стойчивостг унаследовала от него и дочь Настенька (Пель-на), добивающаяся строи­ тельства соболиного питомника в глухой тайге («Юрачкя»), Навсегда приросла к новой сибирской родине скромная тамбовская женщина с Верхне-ИнЗатского стана, мать погибшего ссыльного революционера Девятнадцать лет ведет она записи на метеорологической станции, приобщая местных женщин к вы­ ращиванию новых огородных культур. Герои «Енисейской книги» — удивитель­ ные люди, смелые, решительные, влюблен­ ные в свой край, самоотверженно осваива­ ющие его неисчислимые богатства. Таковы практикантка Нина к зверовод Кирилл Кузьмич («Дом с деревянной башней»), остяк Фома Пеших, мечтающий назвать заказник именем В. И. Ленина («В лодке»), «Енисейскую книгу» хронологически про­ должает «Колыванская повесть». Здесь та же тема послеоктябрьского возрождения Сибири, преодоления социального и ду­ ховного захолустья. М. Никитин рисует картины запустения бывшего купеческого заштатного городка Колывани, разжало­ ванного после Октябрьской революции’ в село. Молодые колыванны разбрелись по .другим городам, старики «упорно сидят в своих потемневших от времени деревянных теремах, занимаясь ремеслами, мелкой тор­ говлишкой на базарах, а также ямщицким «промыслом». Приезжему кажется, «что в этом городке навсегда останавливалось вре­ мя». «Улицы здесь, как и луга па пойме.