Сибирские огни № 10 - 1969

Остальные все, правда, обрадовались. Понять можно: какую ни то, а все надежду подал на спасенье. Сказал, что выведет за границу. Но вот не только минули условленные четыре дня, доходила вторая неделя скитаний по горной тайге, а заветного перевала не достигли. По едва приметным тропам, а то и напрямую по чаще, продираясь сквозь бурелом, поднимались вверх и спускались вниз, утыкались в не­ проходимые гольцы. Да и есть ли такой перевал?.. Скорее всего, ежели и есть, то Савелий и не видывал его сроду, а слыхал, наверно, от тако­ го же бродяги и про перевал, и про сытые монгольские края. Тридцать восемь ратников ушло в тайгу с Шарамовичем. У самого Густава рука прострелена. И еще пятеро раненых. Люциан еще под Лихановской ранен, остальные под Мишихой. Двоих уже похоронили в дороге. Одиннадцать человек отказались идти дальше на пятый день, сразу после того, как съедена была последняя коврига хлеба. Шарамович пытался удержать их. — На каторге хотя бы кормят,— сказал ему бывший хлебопек Ба­ рановский. Он привык каждый день есть досыта и особенно'страшился голода. — Расстрелянных не кормят, повешенных тоже,— возразил ему Шарамович. • На это Барановский ответил, что лучше быть расстрелянному, чем подохнуть с голоду. Не только Шарамович, все отговаривали упавших духом. Но про­ шло еще несколько дней, и об ушедших вспоминали уже с затаенной за­ вистью: они теперь сыты. Ели черемшу и незрелые еще ягоды брусники и смородины. Выка­ пывали луковицы сараны, собирали грибы и пекли их на углях. Все обессилели от голода и маялись животами. Иван встал и подбросил в костер сушняку. Пламя проворно об­ лизало сучья и снова взметнулось вверх длинными вздрагивающими языками. Разлапые ели обступили поляну. Густая тьма пряталась среди ветвей и укрывала поляну сверху черным пологом. Возле Ивана, на постели из пихтового лапника спали Густав и Лю­ циан. Спали и все остальные, измученные вконец, хотя и прошли за день едва ли более десяти верст. Иван сам вызвался в караул с вече- па Сарнецкий пообещал с полуночи сменить его. И опять вернулся Иван мыслями к тому страшному дню, который теперь, наверно, намертво врезался в его’ память.^ После отступничества мишихинских шляхтичей и, особенно, после неудачного дела под Лихановской Иван плохо верил в победу повстан­ цев. И сам не отступился лишь потому, что накрепко положил себе: идти до конца. , И на победу под Мишихой не было у него больших надежд. По чтобы так обидно дело- обернулось... .'..После короткой перестрелки сошлись в рукопашную. И вовсе дрогнули было солдаты, отступать начали. Тогда выскочил вперед ше­ ренги офицер, молодой, горячий. С карабином в руках. Выстрелом в упор сразил одного ратника, штыком ранил другого. Придал солдатам бодрости, начали они теснить поляков.