Сибирские огни № 10 - 1969

человеческое отношение к подвластным ему политическим преступни­ кам. И уважение к их человеческому достоинству, несомненный приз­ нак, подтверждающий наличие такого достоинства у самого полков­ ника. Но, при всем своем неуемном оптимизме, не мог Шарамович даже предположить, что полковник сочувствует их мятежным замыслам, и потому предстоящий разговор был пустою тратой времени. Шарамович это отлично понимал и все же не мог отказать полков­ нику Черняеву в разговоре. Полковник прогуливался по берегу, заложив руки за спину. Не­ смотря на ранний час, как всегда, одет был по форме и тщательно вы­ брит. Поздоровался с Шарамовичем за руку и спросил напрямую: — Готовитесь к сражению? — У нас нет иного выхода,—ответил Шарамович сдержанно.— Войска преградили нам дорогу. Несколько шагов прошли рядом молча. Потом полковник остано­ вился и сказал, строго глядя сверху вниз на Шарамовича, значительно уступавшего ему в росте: — Вы храбрый человек, Густав Иеронимович, и потому я не стану пугать вас опасностью, но вы не штатский щелкопер, не длинноволосый семинарист, а офицер, человек военный. Вы должны ясно понимать, что восстание не удалось. Дальнейшее сопротивление бесцельно и лишь усугубит вину перед законом. Вы вольны распоряжаться своею голо­ вой, хотя и свою голову не должно без надобности совать в петлю. Но с вами сотни людей. Подумайте о их судьбе! — У нас нет иного выхода,—повторил Шарамович.—Мы твердо решили вернуть себе свободу! Непреклонность Шарамовича не на шутку рассердила полковника. — Господин Шарамович, хоть и не мое дело инструкции вам да­ вать, скажу вам прямо, что свое дело вы с первого шага загубили сами! Начинать надлежало захватом пароходов. Вы оставили пароходы в рас­ поряжении властей, и теперь войска на вашем пути. И, коль скоро вы повинны более всех в гибели своего дела, имейте мужество сами ска­ зать о том своим людям. Не губите и их с собою! — Произнеся эту гневную тираду, полковник успокоился и закончил неожиданно мяг­ ко;— Говорил я всегда, не из того вы теста, из которого мятежников пекут. Не в свое вы дело ввязались, Густав Иеронимович!.. Сочувствие, прозвучавшее в словах полковника, было больнее оскорбления. — Стоит ли говорить об этом,— произнес Шарамович глухо. -Вина моя мне ясна. Хотел малой кровью достичь цели. Вижу, что был наивен и глуп. — Осознав одну ошибку, не совершайте другой. — Другой не будет! Или свобода, или пуля! Полковник снова нахмурился. — Что касается пули, то предоставьте ее закону, но не увлекайте людей насильно. — Я понимаю вас, господин полковник. Вы исполняете свои долг. Поймите и вы меня. Я тоже исполню свой долг.— Уже попрощавшись с полковником, сказал ему: — Прошу вас поручиться словом, что более никого не станете вы склонять к отступничеству,—И так как полков­ ник медлил с ответом, прибавил:—Мне бы не хотелось применять силу. Полковник ответил' — Вынужден повиноваться.