Сибирские огни № 10 - 1969

нички на проскульных веселых бревнышках —по какому-нибудь пус­ тяку и его сюда скличут. Уладят пустяк, тут-то чья-то-чья борода и ввернет: — Верный, нет, мужики, разговор идет?.. — Про чё разговор? —заотыгрывают.—Поповны из замужей во­ ротились—давненька новость... — Может, налоги скостили? —еще одна борода наживуливает. — Не-е-ет... Тут, дозвольте опомниться, такой слых... Сказывают, новые деньги выпустили... Посеред иссигнации лосиная, будто-быть, го­ лова нарисована. Токо без рогов... Комолая... Опротестовать надо!.. И тут такое «га-га-га» громыхнет — пичуги на дальних деревах встрепетываются. Терпел. Молчал. Нашла, нет ли ихняя писанина по сумятным тем временам Влади­ мира Ильича,—угадывай! Кто может удостоверить? А только подъез­ жает однажды к веселым, проскульным тем, бревнышкам волостной председатель, Алеша-студент и вручает под роспись Берестышке некий декрет. И сказано в том декрете, что именно лось и коза объявляются повсеместными заповедными зверями. И подпись — «Ульянов-Ленин». У Берестышки и сердце подпрыгнуло: «Дошло! Прочитал!!» Еще раз по буковке вникнул, скинул с себя заячий драный треух и, сквозь незваны слезы, подсекшимся голосом кличи выкликивает: — Есть у русского леса державный лесничий! —декрет воздымает. -— Есть у нашего зверя жалетель-заступник! —в лезлого зайца слезу уроняет. Одно сомневало Берестышку... Почему про лосиную голову ника­ кого упоминания нет, никакой резолюции? Поздней-то, когда политгра­ моты ухватил, раздумал когда, к чему они, в нашем гербе, первоприсут- ствуют —серп, молот, звезда —самому ему, слушай-ко, чутку потешно и несоответственно то свое требованье-то означилось. Вот и подозревает с тех пор, что на него это Ильич свою ущурку таит. И не иначе, как за доверчивую, любезную лосиную голову. Иной раз даже в разговор с Ильичевым домашним портретом вступит в свое оправдание: — Ну ладно, ладно, Ильич!.. Будет уж. Не щурийся... Понимаю свою промашку. Да ведь и ты меня понимай! У кого что болит... Это с глазу на глаз такое собеседование у них происходит. А на людях... Случится на людях про те времена разговор,—живой водичкой старинушка окатится: — Хозяин земле явился! В огне, бедственная, горела, в громах гремела, осьмушку хлеба ела, в тифах бредила, ранами кровоточила, а у него, между сотен и тысяч забот, и та не забытой осталась, чтобы ты, раскрасавец лось, свое племя вел, чтобы ты, козлушка, безбоязно по русскому лесу бегала... Молодые мы с ним тогда были,—изловит Бе- рестышко слезинку в голубеньком бывшем глазу.