Сибирские огни № 09 - 1969

вич.— Но он имеет на это право. Он проливал кровь. И за ним тысячи жертвовавших жизнью и тысячи отдавших ее». И он ответил Ляндовскому: — Доводы мои могут показаться вам странными и даже зловещи­ ми, но я убежден, что для будущности народа иногда гораздо более, чем ум и энергия, могут сделать тупость и подлость. К счастью, они у руля. Тупость самодержавия — могущественный наш союзник. Сума­ сшедшая тирания правительства, поборы и лихоимство чиновников, зверства помещиков, не забывших крепостного права, переполняют уже чашу терпения народного. — Чашу!..—произнес Ляндовский мрачно.—Имеет ли чаша дно?.. Тупость и подлость не только отвратительны, но и пагубны. Подобно тому, как рыба тухнет с головы, тупость и подлость, источаемые пра­ вительством, поражают и развращают народ. Когда Муравьев и Берг залили кровью Литву и Польшу, что услышали мы из русских уст? Не братский боевой клич, даже не стон, исторгнутый отчаянием, а вер- ноподданнейшие адреса были ответом на наши муки... — Вы несправедливы, относя это к народу,— прервал его Николай Александрович.—Я и сам так думал в первые дни, как дошло до нас о позорном «адресоложестве». Так, если помните, назвал Герцен по­ стыдную эту вакханалию. Но, одумавшись, я понял —нельзя класть на народ вину за мерзкие поступки, -совершаемые озверевшими помещи­ ками, перепуганными лавочниками и алчными деревенскими мироеда­ ми. Если народ русский и не готов к борьбе, то не потому, что предан 'своим угнетателям, 'а лишь потому, что темен и забит. И никогда не соглашусь с утверждением, что народ русский радовался вашим му­ кам. Лучшие из русских, имею в виду Чернышевского и Герцена, были всей душою с вами. Напомню вам, что писал Герцен в «Колоколе»: мы хотим независимости Польши, потому что мы хотим свободы России. Мы с поляками, потому что одна цепь сковывает нас обоих. — Эти слова дошли до нас,— подтвердил Ляндовский. — Вы можете возразить, что я уподобляюсь умнику, вернувшему­ ся домой из ратуши, но все же скажу: представляется мне, одна из при­ чин неудачи польского восстания и едва ли не самая главная — недо­ верие к народу. Не только к русскому, но и к своему польскому. Пола­ гаю, вам известны приказы Жонда Народового, предписывающие на­ чальникам повстанческих отрядов строго карать крестьян, выступаю­ щих против помещиков. Мы же, сошлюсь опять-таки на Чернышевского, основной силой революции всегда видели крестьянина, мужика. По­ верьте, народ русский так же угнетен самодержавием, как и польский, и потому не может он радоваться вашему поражению. Ляндовский задумался: — Наверное, вы правы,— сказал он, наконец,— Горечь и обида плохие советчики. Не знаю, как там в России, а здесь в Сибири простой народ и даже общество отнеслись к ссыльным терпимо, многие с явным сочувствием. И если вбивать сваи, то начинать здесь. — То же самое, только в иных выражениях внушал мне пан Су- ринский,— сказал Николай Александрович. И снова убедился, что даже напоминание о Суринском неприятно Ляндовскому. — Дело не в выражениях, а в побуждениях,—резко возразил Лян­ довский. Вытряхнул из трубки золу, спрятал трубку в карман и спро­ сил: —Верите ли вы, что русские могут поддержать нас, если мы снова начнем борьбу? Здесь начнем. — Верю! 5 Сибирские огни К? 9