Сибирские огни № 09 - 1969

ру ходили свободно. И в коридорах всегда было людно: курили, а то и просто разговаривали по двое, по трое (больше не позволяла ширина коридоров). Николая Александровича внесли в помещение конвойной и посади­ ли на широком деревянном диване. Он с трудом высвободил из рукава правую руку, снял доху и бросил ее на пол. В длинных коридорах, протянувшихся из конвойной в оба конца здания, как всегда, толпились ссыльные. Высокий худой поляк с вис­ лыми усами первым заметил, как внесли раненого. Проходя из одного коридора в другой, он подошел поближе к дивану. Николай Александрович еле приметным кивком указал ему на доху. Усатый поляк виду не подал, молча прошел мимо, но Николай Александрович остался в полной уверенности, что намек его понят. Через некоторое время два молодых казака с лихими чубами, ще­ гольски выпущенными из-под черных смушковых папах, завели арестан­ та в крохотную комнату, которая едва вмещала небольшой столик и два стула. За столом сидел казачий офицер в погонах хорунжего. Перед ним на столе— чернильница, перо, чистый лист бумаги. —• Нам известно, что при вас прокламации и другие запрещенные бумаги,— сказал хорунжий. •— Позвольте мне сесть,—сказал Николай Александрович.— Я устал с дороги и болен. • Молоденький хорунжий вспыхнул от дерзости арестанта. Но Нико­ лай Александрович твердо выдержал его взгляд. — Прошу вас, садитесь. Николай Александрович пододвинул стул и сел. — Извольте передать мне имеющиеся при вас бумаги,— приказал хорунжий. . - При мне нет никаких бумаг. Хорунжий как-то нехотя усмехнулся. — Нам отлично известно, какие при вас бумаги! Николай Александрович пожал плечами. — В таком случае вам, вероятно, столь же отлично известно, где они находятся. — Обыскать! — коротко приказал хорунжий. Чубатые казачки подскочили к Николай Александровичу с обеих сторон. Схватили за локти, подняли со стула. — Прикажите обыскивать бережно,— обратился Николай Алек­ сандрович к офицеру,—Надо мной уже усердствовали в дороге. У меня разбито плечо. — Снимите сами верхнюю одежду,— сказал хорунжий. Морщась от боли, Николай Александрович снял пальто и суконную тужурку. — Обувь! Николай Александрович сел и стянул с ног туго обутые валенки. Казачки шустро вывернули карманы, прощупали полы, лацканы, ворот, пошарили в валенках. — Нету ничего, ваше благородие. — Что еще было на вас надето?—спросил хорунжий Николая Александровича.—Не так же вы ехали по морозу. — На мне была доха,—ответил Николай Александрович. Где она? — Снял в вестибюле. Хорунжий в два прыжка подскочил к двери, толчком открыл ее. Увидел лежащую на полу доху, приказал казаку: