Сибирские огни № 08 - 1969

ГЕННАДИЙ БАЛАКИН дерись,воровеш Р А С С К А З Четыре года я бродил с геологами по васюганским болотам: нефть и газ искали мы в далеком северном краю. В зыбкий, красноватый от клюквы мох, с глухим чавканьем проваливались ноги. Летом жрали нас комары и обжигало палящими лучами солнце. Зимой жег мороз, да так обрабатывал кожу лица, что хоть сдирай её и крои сапоги. Иногда хотелось плюнуть на все: тайгу, романтику, болота, неокончен­ ную работу, черное золото, за полтора километра спрятанное в землю, и уехать в город, где асфальт, а не валежник и бурелом под ногами, где можно, наконец, хоть раз в месяц надеть черный костюм и белую рубашку, а не эту проклятую робу, от болотной сырости, дождей и росы стоящую на тебе колом. Странно, но в такие вот, трудные минуты жизни, я вспоминал своего отца, его любимое изречение: «Не робей, воробей, дерись с вороном!» Я стискивал до скрежета зубы, поправлял ремни рюкзака и топал вперед. Однажды, в час, когда над тайгой повисает вечерняя грустная ти­ шина и солнце, темно-красное, как васюганский мох, на ночь пряталось где-то в медвежьей берлоге, я написал отцу письмо, в котором откро­ венно и, как никогда раньше, сетовал на невзгоды и свою собачью жизнь, говорил, что от меня за версту прет дымом костра и тиной бо­ лота, ступни же ног приспособились только к кирзовым сапогам, а зи­ мой — к сибирским валенкам. Напоминал отцу, что его жизнь прошла также — за шестьдесят восемь лет жизни, быть может, только в восьми годах ночи проспал в теплой постели с белыми простынями, а остальное время жизни провалялся у дымных костров на сырой земле. Ответа я не получил. Меня это не очень встревожило, случалось и раньше он не отвечал подолгу. В один из вечеров, когда после ходьбы по болотам я лег вздремнуть на раскладушку в палатке и решил, что завтра же укачу к черту в город, вошел мой приятель, молча сунул мне в руки телеграфный бланк и сел рядом. Развернув телеграмму, я увидел три слова: «Умер отец приез­ жай». Оторвав глаза от этого листка бумаги, оторопело уставился на при­ ятеля, он что-то сказал мне, я снова взглянул на трагические слова: «Не может быть. Нет, нет. Я знаю, почувствовав смерть, он вызвал бы меня. Поговорить... в последний раз». Вскочив с раскладушки, стал торопливо натягивать брюки, рубашку.,. — Куда!? — остановил меня окрик приятеля.— Самолет будет толь­ ко завтра. Непонимающе посмотрел на него. •— Успокойся, сядь.