Сибирские огни № 08 - 1969

От истории, знакомой по рассказам, щемило сердце. Кирилл вздохнул. — Закуришь, Кирилл Андреич? — Скорей надо. Лукьяныч ждет. — Живой, значит,—Матвей послушно стронул машину, но скоро­ сти не набирал.—А Иван где? — Погиб на фронте. — Иван погиб?!. А Яков с Михаилом? — Тоже. — А этот, самый младший-то, как его — Cepera, что ли? — Все там. Машина рванулась. До Лесовой они больше не обмолвились ни словом. Обоим дума­ лось одно: зачем живет человек, что остается после него на земле? Дома их встретили Лукьяныч и Степан Кузьмич Сухарев, слесарь вагонного депо. Они уже поставили в сенях перегородку, сбросали за нее капусту, в стене сеней напротив двери надрубили верхнее бревныш­ ко,— проем нужен — в узких сенях не развернуться с гробом. Гроб с телом Ефимьи установили на столе в передней комнате. Лукьяныч сел рядом на табуретку. Кирилл замер рядом. Лукьяныч за один день осунулся так, будто месяц не поднимался с постели. Глядя на него, Кирилл острей и глубже осознавал утрату и со страхом думал, достанет ли сил у Лукьяныча перемочь такое горе. Не стало Ефимьи, и ни к чему этот дом, ни к чему огород, капуста эта ни к чему... Вдвоем старики еще поддерживали очаг, сохраняли види­ мость большой семьи. Один Лукьяныч не потянет... Кирилл тихонько вышел в сени, прислонился к стене. «Все — прахом? —думал он расте­ рянно.— Никакой отметки после себя?..» За углом в темноте приглушенно гудели голоса — Сухарев и Мат­ вей были там на крылечке. Кирилл прислушался. х — ...и весь налог ча себя переписала,— говорил Степан Кузьмич.—■ Не умеем говорить мы людям в глаза добрых слов... А теперь кому скажешь? После молчания Матвей обронил: — Думаешь, живет человек и живет... И снова молчание. Кирилл догадался, о чем речь: в войну Ефимья Ивановна была председателем сельсовета, помогала бабам-красноармейкам. Помнят... Кирилл оступился, под ногой хрустнула щепка. — Кирилл Андреич? —спросил Матвей и, не дождавшись ответа, подошел. Сухарев тоже приблизился, тронул Кирилла за плечо, хотел что- то сказать, но не сказал, вздохнул только. — Спасибо, Степан Кузьмич. — За, что там... *— Спасибо,— повторил Кирилл и пожал руку ему и Матвею. Похороны были назначены на вторник. Эти дни в доме и во дворе Кочемасовых толпились люди. Коля слонялся между ними неприкаян­ ным. Скучно: приходят, постоят молчком простоволосые и уходят. Одни сменяют других. Коля пробрался к дедушке —он сидел неподвижно у изголовья гроба. — Деда, а что они все идут и идут? Он ожидал, что дедушка распорядится, как прежде, и все станет.