Сибирские огни № 08 - 1969

Шофер поднялся в удивлении: ■— Маруся?.. Марья?.. — Ох, господи! Да кто же ты? Знакомый ведь, а?.. — Самопаловых помнишь? — Матюшка? Матвей! Вон ты где... Родненький ты мой... Ефимья- то, Фимушка наша... Одна я теперь, Матюша-а,—Марья Ивановна при­ пала шоферу на плечо. Матвей усадил ее на подножку, присел рядом, растерянно погля­ дывая на Кирилла. — При памяти отходила... Господи, как пережить-то!.. Приехала меня проведать. Лучше б не приезжала, лучше б я еще не видела... Утром вчера чаю попили, прилегла отдохнуть на диван. Вечером, гово­ рит, обратно надо, капусту крошить... Полежала... Что-то, говорит, Марьюшка, в середке зажгло... И зажгло, и зажгло, в жар кинуло. Я — за скорой помощью.,. Резали ее... Зачем резать-то? К полночи померла... Смотрит так на меня, из глаз слезинки сливаются: жжет, го­ ворит, Марьюшка, в середке, душа горит... И не верит сама, что помирает. Ничего так и не наказала... Так вот и вижу ее глаза, так вижу... — И спасти нельзя было? — Вот я и говорю, зачем резать было, раз спасения нету? Докто­ ра объясняют, будто сосуды, в которых кровь держится, прохудились и вся кровь в нутро ушла... Господи! Матвей, на тебя вся надежда... Я завтра с электричкой — на работе надо отпроситься. Вот Кирюша приехал за ней... Осиротели все мы, Матвей!.. Гроб погрузили в кузов машины. Выехали за город. Матвей про­ кричал что-то, потом остановил машину. — Слыхал я, говорю, про тебя, вспомнил. Еще директором школы работаешь. Соня это, Софья Дмитриевна, за тобой. Почему сразу не сказался? На вот, деньги-то. Извини, что не так... Как твое имя-отчество? — Кирилл Андреевич. — Как же, знал я ее, Кирилл Андреевич, тетку Фиму... В соседях жили... Она ж семью нашу... От нас беду отвела...—Матвей раздавил в пальцах папиросу, достал другую.—Это под колчаками, когда уже конец им приходил... Лютовали, шомполами секли всех подряд. Мой батя и1Димитрий Лукьяныч пластами лежали по избам... Офицерье на­ грянуло в наш двор. Сивка вывели, меня, мальчонку, за ездового поса­ дили. Мать воет: мужик не работник, лошадь уводят... И тетка Фима тут подворачивает: давайте, мол, со мной, господа хорошие, вмиг до станции домчим. Стоит на телеге, губами улыбается, а глаза жгучие... Сдерживает Ласку, кобылу-пятилетку, а та сучит ногами, шею в дугу гнет... Там, где школа теперь, на спуске в лог тетка Фима разгорячила Ласку и на всем маху выдернула штырь — отцепленный задок повозки с офицерами пошел кувырком! А Ефимью Ласка на вожжах уволокла... Все глаза мы проглядели, с 'дороги ждали ее... А в полдень идет наша тетка Фима прямиком из лога, Ласку ведет в поводу. Я к ней побежал. Как она шла, Кирилл Андреич! Строгая, красивая. Не помню я таких баб с той поры, не видал больше... А платье изодрано в лохмотья, в ды­ рах темнеют кровавые ссадины, аж земля втерлась в тело. «Боль­ но?»— спрашиваю. «Им больней,— отвечает и тревожится: — Никого не было?» — «Нет,— говорю,—тихо пока». Она смеется, зло так смеется, а губы дрожат. «За все шомполы,—говорит,—им выплатила». Не знала она, что те офицеры торопились на станцию взорвать водокачку. Пар­ тизанский командир, когда созвали митинг, при всем народе благода­ рил ее.