Сибирские огни № 08 - 1969

Но тут был лесоучасток. Лазали жуками по чистинам тракторы и машины, надрывались же­ лезным ревом. И когда всмотрелся Самоя, сколько стало чистого места в урмане, ноги ослабли, и сердцу неладно стало. Сел было на камень закурить, не стал курить, заторопился. Когда было курить? Пока труб* ку выкуришь, сколько лишних кедров свалят люди! Спешил старик вниз, думал на ходу, что сделать, что сказать и кому сказать? Путались мысли. Сильных мыслей не приходило в голову, а без сильных мыслей разве найдешь сильные слова? А слабые слова разве послушают люди, которые работают у машин? Все время с желе­ зом, не делаются ли маленько железными сами?.. Может, потому и ру­ бят, что Эрлик-Тайга —чертово место? Э, кто нынче про это помнит, кто нынче про это знает? Худое место только для ходьбы через хребет, да кому нужда ходить, летают через него, и все. Плюют, поди, сверху на него. Самоя полетел бы.—плюнул... Да и Кедровый Урман у подножья, в долине. Был бы на склоне, кто бы урманом звал? Как бы трактор залез на эти обрывы? Раньше глухое место было, сейчас и то глухое место. Вон сколько тайги — пихты не пересчитать, елки не пересчитать, на дальней гриве сосны не пересчитать тоже. Пошто не рубят? Кедры к реке близко живут в этом месте, потому, что ли? Так вон какие трактора, вон какие машины, не увезли бы разве из дальнего места к реке лесины? Здесь все равно возят. Шум обступал Самою, сдавливал с непривычки, будто в реку, вхо­ дил он в этот шум, и — как река — делился шум на разные струи. Вот визжит пила, дерево грызет, задыхается. Чтоб она задохнулась!.. Вот трактор ревет, как медведь, лесиной придавленный. Чтоб его придавило!.. Вот электростанция стучит-пыхтит, чтоб она сдохла от натуги! Везде хорошее дело людям делает, свет дает, зачем здесь плохое стала делать? А вот тяжко охнет, застонет и падает на землю убитый кедр, и зем­ ля дрожит, и сердце Самоино дрожит. Много падают, много стонут, не сосчитаешь, страшный стон-треск стоит в кедраче, погибает кедрач, и земля охает. Пошто не затрясется земля от горя так, чтобы провалились все эти железные машины, от которых тайге смерть?.. Або-о, пошто так думаешь, глупый старик, людям худа желаешь: не живут без людей машины и не Урмалаи на них работают..'. ...На резиновую змею наступил Самоя. Вилась змея издали, к че­ ловеку тянулась, человек в шапке чудной, вроде железной. К большому кедру подошел, пилу в руках несет, к резиновой змее привязана. Знает Самоя такую пилу, «Дружбой» называется. Бензину нальют— шибко хорошо дрова пилит: день пилить — год избу топить. И про эту пилу слыхал Самоя — электричеством работает, вот по этой резиновой труб- ке-змее бежит к ней электричество... Лучше бы не знал, лучше бы не видал! Страшная пила, зубьям кон­ ца нет, петлей зубья, цепью. Вот человек приставил пилу к кедру, взвы­ ла пила, кедр грызть стала, на глазах в дерево лезет!.. — Стой, стой! — отчаянно закричал Самоя по-шорски и по-русски, к парню в железной шапке кинулся: — Не трогай кедру!.. Брось пи­ лить!.. И сразу закричал другой человек, еще отчаянней, будто убивали кого. Оглянуться смог Самоя, отскочить не смог. Прямо с неба падала на него острая зеленая скала кедра...