Сибирские огни № 08 - 1969

гали, после у старика инструменты оставляли, парашюты оставляли. Жить на людях приходилось: по реке целое лето люди плывут на плотах и на лодках, всем охота силой с Ву-Тайгазы померяться —порог человек пройдет, другим человеком становится, сильным, большую ра­ дость находит. Иные сами рискуют, кто проплывет, кто утонет —сме­ лых людей с годами меньше не становится, да и глупых тоже... Которых больше, кто знает. Бывало, спасал кого Самоя... Многие просили переплавить через порог, раньше редко отказывал Самоя, теперь отказывать стал. Раньше тоже радость находил за поро­ гом каждый раз, молодым становился. Ненадолго молодым... Теперь только усталость находит за порогом, только силу теряет. А силу маленько поберечь бы надо — Кольке Ванычу дьявола Ву-Тайга­ зы показать, давно обещался. Кто смелее Кольки Ваныча, а только с водяным дьяволом одной смелостью не справиться. ...Ждал Мукалая. Долго ждал. Не летел Колька Ваныч по небу. Не плыл по реке. Не шел по тайге... Самолетов много летать стало, никто крыльями не махал давно., Может, не знали, где теперь живет Самоя, может, летчиков много ста* ло. Тосковать потихоньку стал Самоя. Хотел перестать ждать — зря хотел, оказалось. ...Показалось —прямо из ущелья над порогом, как из трубы, вы­ скочил самолет, круг над долиной сделал в широком месте. Самоя лодку конопатил —пересохла, услыхал самолет. Поднял голову —уви­ дал самолет, круг делает, крыльями помахал. — Эзен, эзен! —закричал старик, сердце подсказало —друг летит, куда только садиться будет? Старик хорошо понимал, что большая луговина вдоль реки —не «ирадром»: кочек много, спотыкнется, пожа­ луй, самолет. Кустов тоже много, камни есть... А самолет кружить стал, как коршун, кругами, все выше подни­ мался. Может Мукалай только поздороваться прилетел, может, и не он вовсе —мало ли летчиков давно знают Самою? Вверх глядел Самоя, шея деревянная стала. Дверца открылась в самолете, дышать перестал Самоя — в дверце человека увидал! Само­ лет — не вертолет, по лестнице не слезешь, кто этого не знает? Выпал из дверцы человек, к земле стал падать. Не напугался Самоя, подумал только —не обманулся ли, может, пожарник прыгает? Недолго падал человек: в синем-синем небе оранжевый — глазам больно!—одуванчик расцвел, человек под ним на ремнях повис. Стал тихо спускаться. — А-ах! — вырвалось радостно у Самой.—Дурной Мукалай, как молодой пожарник, прыгает с парашутом! Однако, помер я со страху, чего ноги стоят? А сам бежал уже по луговине, задыхаясь от бега и от радости. Упал на землю небесный одуванчик, огромный, стал на зеленой траве цвести. Колька Ваныч стоит —угадало сердце! —из ремней вы­ путывается. Перестал бежать Самоя, шагом пошел, дыхание искать начал. Совсем мимо пошел —мало ли куда. Туристы гуляют по тайге, по­ чему одному старику не гулять куда хочет?.. А сердце больно стукало в сухие ребра и в горло стукало, и горло голоса не давало. Только сухие глаза, до рези наглядевшиеся в небо, сейчас намокать стали. е..Ах, Колька Ваныч, непутевый Мукалай! Увидел Самоя —натру-