Сибирские огни № 08 - 1969

«К чему это я с ним об этом?» — помрачнел Черноус и задумался. — Хозяин, а шкура твоя не побита молью? — прищурился Лев Пет­ рович на Проньку. — Шкура? А, ты про медвежину... Табаком натираю: табачного ду­ ха моль не выносит. Заповедный директор откинул голову: — Я приехал к тебе, хозяин, об этой шкуре договориться... Пронька, казалось, нисколько не удивился. — Себе или хочешь кому подарить? — По правде? Хочу подарить. Моему научному руководителю. Но ладно, если короче и к делу поближе: шкуру продашь?' Я тебе заплачу неплохо... — Ума не дам, как мне и быть с тобой,— омрачился Пронька.— Подумать надо... — Жалеешь? •— Нет, так не скажи... , — Тяжко добыча досталась? Чуть самого не съел? На Проньку улыбка нашла. — Были, наверно, думки такие у паразита, да я не дался... Когда это? —Он призадумался.— Где-то лет восемь назад. По чернотропу еще, в октябре. День помню — вот как тебя вижу: с утрянки до вечера весь... За пасеку вышел — треснуло. Кинул глаза: бык! В сопку молотит. Умно идет. Из-за густого орешнику мне только голову видно. Далеко уже. Выстрелил — мимо. Прошел еще —на тебе вот: влево по кочкам, на мари, метелит кабанюга. Ну, как смоляная бочка катится. Сошки рас­ кинул, пальнул. Ка-ак чмыхнет он, споткнулся и дальше... Похоже, что ранил. К следу, а крови нет. Ох, было жалко: центнера три, а то и по- боле... Расстроился.. А тогда я всего второй год по-настоящему промыш­ лял. ...Иду, вспоминаю, как мой отец об одном молодом охотнике гово­ рил: «Куды ему зверя убить, у него еще мать не молосная». Что к чему в этой его поговорке, я толком и до сегодня не знаю... У ключика чай заварил, попил, калач пожевал, успокоился. Ушел я в тот день до реч­ ки Олочи, ну, ты теперь уже представляешь где она, эта Олоча. Походил там, пошмыгал — пусто. За полдень возвертаюсь обратно, смотрю—< медведь по тропе чимчикует. Солнцем его хватает, так от этого шерсть на нем переливается, вся блестит. Сытый, вот скоро в берлогу ему за­ лечь. От меня — как раз на хороший выстрел. Ну, думаю, торну я черта в лоб... А у самого в одну минуту губы от жара порепались... Стрелил я. Взреви он тут—не рев, а гром! Шерсть на нем дыбором. Углядел он меня — круть. Мигнуть не успел — подкатился. Еще стреляю — остопо- вал, сунулся в мох, катается, дубки с корнями летят... Собака была у ме­ ня, насела, уши ему дерет... — Добил? — Три раза потом добавлял... Ну, матерющий!.. Мне шкуры, Петро­ вич, не жалко, только она мне... ну. вроде как горькая память. — Прокоша, да бог с ней,— вступила Авдотья Петровна.— Память- то нехорошая... Он, гостюшка, вроде как из-за этой медвежины хозяйки лишился,—досказала с печалью старуха. — Чего только в жизни не приключается,— проговорил Лев Петро­ вич, а про себя подумал: «Ах, шкура, какая шкура! Шеф будет до­ волен...» Разлили остатки и допили. Потом Пронька полез обрывать со сте­ ны шкуру; застаревшие гвозди выдергивались с трудом, осыпалась из­ вестка. На стене от долгого висения остался от шкуры след-—голубой, подсиненный. * 4 Сибирские огни № 8 49