Сибирские огни № 08 - 1969

нигде, так что именно в этом, в частности, проявлялась специфика сибирской куль­ туры! Но очень часто принесенное в Сибирь менялось здесь, приспосабливалось к суро­ вым условиям жизни, подвергалось влия­ нию со стороны сибирских народностей. В книге отмечены многие специфические чер­ ты местной культуры. Так, герои былин (на­ зывавшихся в Сибири «старинами»), могу­ чие святорусские богатыри, ездили по тайге, охотились на распространенных в Сибири зверей и т. д. Нередко особенности сибир­ ской культуры носили негативный характер: здесь медленнее, чем в центре, развивались литература и искусство, до середины X IX в. не было профессиональных театров, долгое время существовало исключительно дере­ вянное зодчество, в XV II веке не было вра­ чей, в X V III в.— ни одной гражданской больницы и т. д. Известное отставание Сибири от основ­ ных культурных центров страны представ­ лялось отдельным исследователям прошло­ го (например, областникам) показателем узости, ограниченности местного населения. Не полемизируя впрямую с выразителями этих неверных точек зрения, А. Копылов приводит факты, опровергающие их. Ска­ жем, известно, что Н. М. Ядринцев одно время отказывал сибирякам в музыкально­ сти, в любви к песне, к веселью. В книге же содержатся многочисленные сведения о том, как широко распространялись в Сибири исторические песни, какой популярностью пользовались здесь скоморохи, среди кото­ рых были песенники, плясуны, музыканты, жонглеры, клоуны, дрессировщики, куколь­ ники. Исследователь справедливо отмечает и любовь сибиряков к играм — к катанию с гор, борьбе, кулачным боям, скачкам, ря­ жению, пляскам и пр. А. Копылов умеет находить красноречи­ вые факты там, где некоторые исследовате­ ли не видят ничего достойного внимания. Он отвергает утверждение историка В. Андриевича, будто в Сибири до X V III в. вообще не было грамотных людей, за исклю­ чением духовенства. Опираясь на такой по­ казатель, как торговля книгами, автор до­ казывает, что спрос на книги был доволь­ но велик и что, следовательно, в Сибири было немало грамотных людей. Исследова­ тель обращает внимание и на круг чтения сибиряков, в который входили не только богослужебные книги, но и книги граждан­ ской печати (исторические и географиче­ ские сочинения). Более того, Сибирь уже в X V II в. выдвинула местных литераторов, создателей летописей, среди которых выде­ ляется тобольский подъячий Савва Есипов, первый сибирский писатель. Это ли не ар­ гументы против тех, кто нигилистически от­ носится к прошлому! Для нас наибольший интерес в книге А. Копылова представляет все то, что связа­ но с литературной жизнью края, народным творчеством и искусством. Понятно, что все это рассматривается автором лишь с точки зрения историко-культурной, без спе­ циального анализа. Но надо отдать долж­ ное исследователю: хорошая историческая школа, безусловно, присущая ему, дает воз­ можность достаточно точно охарактеризо­ вать те стороны культуры, в которых он не является специалистом. • А. Копылов акцентирует внимание на том, что привнесли сибиряки в общерус­ скую литературную сокровищницу. «Разви­ вая традиции древнерусского летописа­ ния,— говорит он,— сибирские летописи претерпели известную эволюцию и уже в X V II в. представляли собой своеобразные исторические повести «о взятии Сибири» (стр. 20). Таковы наиболее известнее ле­ тописи первой половины X V II в.— Есипов­ ская и Строгановская, а также и «История Сибирская», созданная замечательным си­ бирским просветителем С. У. Ремезовым, которого историки «считают первым исто­ риком и этнографом Сибири, картографы — отцом сибирской картографии, архитекто­ ры — первым сибирским градостроителем и основоположником инженерной графики Урала и Сибири». Помимо летописей,— отмечает А. Копы­ лов,— «собственно сибирская литература» представлена рядом повестей — таких, как «Повесть о Таре и Тюмени», «Сказание об Абалацкой иконе», «Повесть о явлении иконы богородицы в Тобольске». В этих произведениях, как и в сибирских житиях X V II в.— Василия Мангазейского и Симео­ на Верхотурского,— нашли отражение неко­ торые черты общественной жизни и быта русского населения Сибири. В книге верно решен вопрос, давно вол­ нующий исследователей литературы Сиби­ ри: включать ли в историю местного лите­ ратурного движения деятельность писате­ лей, не являющихся уроженцами Сибири, связавших себя с ней лишь временным пребыванием? Для автора книги очевидно, что те писатели-«пришельцы», которые оста­ вили сколько-нибудь заметный след в лите­ ратурной жизни края, становятся явления­ ми и местной культуры. Таков С. И. Ш а ­ ховской, видный литературный деятель пер­ вой половины X V II в., Юрий Крижанич, один из крупнейших публицистов, оставив­ ший интересное описание Сибири (1680 г.) и др. Что касается ссыльного протопопа Аввакума, то его описание Сибири, данное в «Житии», по справедливости названо са­ мым художественным описанием, дошед­ шим до нас от X V II века. К сожалению, о литературных явлениях, даже таких значительных, как тобольский журнал «Иртыш, превращающийся в Ипо- крену» (1789— 1791 гг.), сказано в книге слишком бегло. Думается, автор напрасно отказал себе в праве говорить о всех этих явлениях с той свободой и достаточной полнотой, с которой он говорит, например, об архитектуре. Возможно, над ним довле­ ла предшествующая работа — он написал соответствующие разделы во втором томе «Истории Сибири», где сам характер изда