Сибирские огни № 08 - 1969

щей темноты и несправедливости! Больные трахомой и ревматизмом мужчины и жен­ щины, не имеющие представления об элект­ ричестве и медицине, никогда не посещав­ шие школы дети, не знающая куда себя де­ вать молодежь... И надо всеми н.и-м.и, обма­ нутыми и обессиленными, хитрый старец с пронизывающими глазами, в руках которо­ го «все орудия власти — религия, толпа фанатиков и собственная армия — два здоровых плосколобых идиота... Его бы в средние века, в чертолом политических комбинаций». Нет, не могли двое здоровых и грамот­ ных, выросших при социализме молодых людей вот так, просто, уйти отсюда — не вмешавшись, доверив всю тяжесть борьбы будущему. Значит — кровавая схватка не­ избежна. «...Эхо умерло. Горели, мерцали неровными солнечными пятнами мхи. Вернулась тишина — сонная, извечная. Да был ли выстрел? Были ли эти по­ следние, дикие слова Николы? Нужно подойти к Николе. Подбежать. Скорее! Но я не мог ворохнуться. И вместе с тем— невыносимая, давящая злоба стиснула дыхание, придавила рухнув­ шим деревом. Я чувствовал — если не сде­ лаю что-то жестокое и беспощадное, она расплющит, она сожжет меня». «Сначала я как будто одеревенел, и в голове кружилось все одно и то же — не может человек убивать человека, не может. Потом я словно лежал в едком, щиплющем глаза тумане и все твердил свое: не может, не может, не может. Может!» Так покинуло рассказчика «наивное, чис­ тое восприятие мира», чтобы уступить свое место мужественному, зрелому взгляду на него. «Мшава» у А. Якубовского воспринима­ ется как символ всего того, что тянет чело­ века назад, к темному и звериному прошло­ му, что ассоциируется у нас, современников грандиозных достижений науки и техники, с властью вековых предрассудков и воспи­ танных частнособственническим обществом инстинктов. Нет надобности повторять, что издание настоящей «Библиотеки», имеющей самый широкий адрес, уточняет наши представле­ ния о современном литературном процессе, вносит в него те или иные существенные коррективы. И еще раз доказывает несос­ тоятельность всяких скидок на «географию». Разве произведения, допустим, Г. Маш­ кина, В. Распутина, А. Якубовского, ряда других писателей не стали весомым вкладом в сегодняшнюю прозу, в прозу 60-х годов? Отмененные незаурядным знанием изобра­ жаемой среды, оригинальностью характе­ ров, свежестью авторского голоса, они вполне заслуживают, чтобы их судили по большому счету. Отсюда совсем не следует, что перед на­ ми во всех отношениях зрелые и художест­ венно равноценные книги. Но о каждой из них, думается, можно сказать, что она не есть лишь результат профессионального уменья, но рождена потребностью самостоя­ тельного осмысления действительности, не­ обходимостью произнести о ней свое слово. А это отнюдь не такое уж самоочевидное качество, если прислушаться к тому, о чем все чаще говорят критики и писатели при оценке произведений «молодых». «Все бес­ спорно, но нет ясного ощущения необходи­ мости того, что напечатано и написано... Это явление мастерства, которое переходит в мастерство холодное, бездушное, достигая иногда* блеска стилевого, языкового» (Д. Гранин). И подобное явление, бесспор­ но, ничуть не лучше гой инерции иллюстра­ тивности, что заметна порой в произведе­ ниях молодых сибирских прозаиков. Но именно — порой, ведь в целом внеш­ нему и оперативному освоению новых жиз­ ненных сфер и тем авторы этих произведе­ ний решительно предпочитают подлинное вживание в материал, казалось бы уже знакомый нам из других литературных ис­ точников. И тут мы вправе сделать вывод, что, сохраняя преемственную связь с кни­ гами конца 50-х — начала 60-х годов, их произведения не только несут на себе при­ меты времени, но и по-своему отражают существо происходящих в литературе про­ цессов.