Сибирские огни № 08 - 1969

Охота в ту ночь была испорчена. Горбушка старого месяца, вместе с редкими звездами, напрасна силилась побороть душную, влажную темноту лесной ночи. Охотники дожидались рассвета у небольшого костра, и, чтобы Ивашка не спал,, отец говорил ему про солонцы. Первым на солонец прибегает заяц, рассказывал Пронька сыну, потом набежит козел, а то кабарга. Изюбры ■приходят последними, и если их пара, то самец выталкивает сначала самку и ждет, что будет. Сам он стоит как вырубленный из камня. И чуть только ветка где хрустнет — ветром сдует его. Пуще себя бережет он мягкие, с нежным пушком, кровянистые ветви рогов. Пока не стали они костяными, пока бьется в них жгучая, вязкая кровь, темно-огнистая, как вишневый си­ роп, и целебная, как живая вода из сказки, нет для людей цены изюб- риным рогам. И будто знает об этом самец-изюбр, будто догадывается, что смерть в середине лета может настигнуть его повсюду. Потому-то и осторожен, когда приходит ночами вылизывать соль на знакомое- место... ( Пришли наутро они ни с чем, собрались попугать бабку с матерью своим ночным приключением —договорились дорогой, кто из них как привирать станет. Ивашка стоял на том, чтобы отец подтвердил, что змея на загорбок ему упала... Рассказать они не успели об этом: Нютка- первая их нехорошей новостью встретила. Собака у Кривохижиных потерялась, лайка породистая, которую Пронька за крупные деньги купил в питомнике. Как потерялась? Куда? Украсть, уманить тут некому. Пронька полдня колесил вокруг пасеки, звал и искал —не находил и всякое-разное думал... Ну, был тут как-то судья из города, прицени­ вался к его собаке. Пронька глядел на него с виноватинкой, усмехался, крутил головой: нет, мол, и нет... за нет извините. Судья на Проньки» отказ обиделся и уехал. И вот лайка исчезла. Пронька долго потом горевал, как только может горевать настоя­ щий охотник по умной собаке. Наверно, собаку его порешили волки: случаи ведь такие бывают. Но от породистой лайки у него остались два черных щенка. Их он в замену и вырастил. Все улеглось, успокоилось, но это событие —маленькое несчастье — Пронька вспомнит потом как первый спотыкачек, с которого его жизнь стала быстро горбатиться. Долгая, без событий, прошла еще одна зимка. В марте подули обычные в этих местах вьюги, ветры перегоняли сыпучий снег через стылые мари, укладывали его у подножия сопок в сугробы. А в апреле- солнце уже весело вылазило из-за гор, пригревало, выгладывало сне­ га — пестрило землю проталинами. В апреле Нютка, при станционной больнице в поселке, родила треть­ его сына — Степашку. А месяц спустя после этого, в небывалую майскую бурю с грозой,, захлестнула Нютку зеленая змейка молнии... Босая, веселая выскочила она убрать от дождя медвежью шкуру с жерди за омшаником; шкуру эту— огромную, бурую —■>хозяин недавно закончил выделывать, и она досыхала, проветривалась в погожие дни. Когда из избы Нютка выскочила, Пронька Степашку носил, на руках, закрывал ему уши: тот испугался грома и плакал без удержу. Носит Степашку, качает и приговаривает;