Сибирские огни № 08 - 1969

рательных отрядов. Сначала некоторые кре­ стьяне, захваченные карателями как за­ ложники, пытаются согласиться — поймать большевика Мамаева: «Может, Мамаев-то и правда — враг». Они просят попа засту­ питься за них, вызволить из беды, но пре­ датель-поп, вместо того, чтобы на самом деле защитить их, начал читать наставле­ ния: «Жить бы вам да жить, а вы смутьян плодить, Мамаевых разных... Да и сами- то волками смотрите... Не один у нас Ма­ маев корень-то зла, а все вы — зло суще­ ствующей власти!» И по тому, как изде­ вался над ними офицер, орал: «Вся дерев­ ня — большевики... В порошок сотру!..»; по тому, как пьяные каратели расправились с восьмндесятилетвим стариком, пришед­ шим просить за своего внука; по тому, как случайно разгоняет их непроспавшийся солдафон: «Разойдись, стрелять буду!.. На­ род... Стреляю!» (действительно стреляет в толпу и кого-то убивает),— потому-то и поняли они, что надежды нет, наступила пора действовать: «Недаром, видно, Мама- ев-то...» Эти слова являются ключевыми для всей картины — их на разный лад произносят разные мужики. Во второй картине — «Вне закона» изображаются партизаны, в том числе сам Мамаев. Сцена эта написана слабее первой, но в ней налицо горячее желание показать героизм партизан, их уверенность в победе, их организованность. У Ст. Исакова _ нет примитивного решения вопроса о стихийном и сознательном выступлении крестьян про­ тив Колчака. Писатель признает всю взаи- мопроникаемость этих явлений в жизни. Один из руководителей партизанского отряда говорит: «Не мы подымаем Сибирь, а она сама подымается». И в то же время все собравшиеся в лесу озабочены тем, как о р г а н и з о в а т ь широкое массовое восстание, предлагают объявить свою кре­ стьянскую мобилизацию. Мамаев среди них _ самый популярный командир, по­ этому к нему и обращаются: «— Мамаев, за тобой дело... Выкидывай красный флаг с лозунгом: «Долой Колча­ ка!» М а м а е в (добавляет): «Да здравству­ ет Советская власть!» Затем продолжает: «Зажечь народ не­ трудно, а организовать как? Полки, про­ довольствие, оружие... План надо снача­ ла...» Правда, и он потом соглашается, что «сначала надо народ поднять без плана», но все соглашаются с идеей народной кре­ стьянской власти — с последующей мобили­ зацией и т. п. Поднимающаяся Сибирь тре­ бовала организованности, 'организаторы расширяли круг восставших, укрепляли их ряды, формировали конечные цели. Такая постановка сложного вопроса— одна из привлекательных черт пьесы Исакова, сви­ детельствующая, что он внимательно всматривался в опыт гражданской войны в Сибири. Третья сцена — о расправе мужиков с попом-предателем. Его убивают за сце­ ной, мы слышим только голоса: «На кол его! на сук! Будет, попировал с карателями, потравил нас...» Кто-то останавливает их: «Товарищи крестьяне, нельзя самоправст- вом! Народный суд...» А ему отвечают, ви­ димо указывая на восставших крестьян: «А вот — народный суд!» Все это — страх, недоумение, отчаяние — переживает на сцене семья попа, жена, дети, молодой че­ ловек, будущий зять, тоже толком не по­ нимающий, что же происходит вокруг. Интересен трапезник, хромой высокий ста­ рик, который все время как бы комменти­ рует события, оценивает их: «Упреждал в дни светлые: не дражии льва спящего...», «Паси народ, как стадо свое, а не рыскай, как волк...», «Кара народа — кара божья...» Нельзя оказать, что сцена выразитель­ на, но смысл ее ясен — он в утверждении силы народа. Важна также была агитаци­ онная роль такого заключения пьесы — в те дни не просто расставались с верой в бога, и обличение его служителя, спра­ ведливый суд над ним способствовали ан­ тирелигиозной пропаганде. Есть предположение, что пьеса «Восста­ ние» написана в 1920 году. И как бы ни казалась она нам теперь несовершенной, она затрагивала самые животрепещущие вопросы временя и являлась важным зве­ ном в эволюции писателя, свидетельством его перехода на большевистские позиции. Незавершенная повесть «Голгофа» и последний опубликованный писателем рас­ сказ «Без имени» близки по содержанию. В том и в другом произведении — о гибе­ ли борцов за Советскую власть в колча­ ковских застенках. 1918 год. Отряд Петра Сухова и Дмит­ рия Сулима разбили. Он, как выяснилось позднее, был предан. Красноармейцев вы­ лавливали по одиночке и группами, неко­ торые, не выдержав голодной смерти в го­ рах, сдавались сами. В повести Ст. Исаков рисует различные случаи — тогда, когда лю­ дей вылавливали, мучали и расстреливали, и тогда, когда они приходили сами, кое-кто с надеждой на помилование, каялись, тру­ сили — их тоже расстреливали. Бывали и такие случаи (привожу длинный отрывок, поскольку повесть целиком, видимо, опуб­ ликовать удастся нескоро): «Привели однажды светлым вечером в штаб двух красногвардейцев. Пожилой был один — бледный и угрюмый, как холодный день,— и молчал, а другой— совсем еще юноша. Веселы были крупные черты его лица, а в сердце буйными ключами били соки жизни, и любил он говорить со всеми, кого видел, даже с врагами. Допрашивал их на крыльце волости мо­ лодой офицер, но уже полковник, и юноша отвечал на все охотно, но по-своему. — Интеллигент? — спросил его полков­ ник. — У нас классов нет,— ответил юноша и засмеялся легко. — Об этом потом потолкуем. Звать?.. — А тоже потом и скажу...— и опять