Сибирские огни № 08 - 1969

— Я говорю это для того, чтобы убедить тебя, как мизерны войны, нашествие иноплеменников, революции и другие человеческие деяния в сравнении с этим космическим масштабом... Теперь вот и подумай, что представляет «сам подобный библейскому богу» человек во всем этом... Ничего!.. Так не лучше ли помириться человеку с человеком и пользо­ ваться обоим в их мизерно короткой жизни благами природы, чем враж­ довать между собою ради нуля — смерти!.. Ты понял меня!.. — Да. — Что ты скажешь на это? — Скажу, что ты дурак с твоей рабовладельческой философией... •— Вот как!..— воскликнул старичок, теряясь. — Да. А ты понимаешь ли то, что чтобы пользоваться благами при­ роды, надо прежде устроить так, чтобы природа была в равенстве е че­ ловеком?! — Вот как! —опять воскликнул старичок. — Именно — в равенстве!— повторил заключенный.—'Уж не раб ли это ездит в Италию, в Индию, в разные страны света наслаждаться невиданными чудесами земли и человеческого творчества!.. Xa-xa!.. У те­ бя у самого, старик, вредные мысли, которые следует занести в твою книгу... — Ты не развит! сердито сказал старичок. Он захлопнул книгу, встал и завернулся в свой длинный кафтан. — Ты не развит! — еще сказал он.—Твой ум не знает философии... Твой ум занят брюхом и любовью к слишком ближнему... — Верно! — ответил заключенный.— Это первая задача в нашей большевистской философии. Старичок поднял ворот кафтана, закутав все лицо, и с книгой под мышкой пошел к дверям. Заключенный заметил, что в глазах его стояло раздражение. — Ты уходишь? —спросил он,—.Ну прощай, не поминай злом. Но старичок задержался на минуту у дверей. Он обернулся к за­ ключенному и сказал, наполняя камеру мраком и прячась в нем: — Впрочем все, что было сейчас, все это — твой бред... Заключенный засмеялся: — Мы в бреду ковали свою силу!.. — Я говорю: мираж перед тобой прошел, сон!..—воскликнул старик. — Мы росли в мираже зловоний и проклятых снов!.. >— Ты безумен, несчастный! — уже крикнул в приливе гнева старик. — Безумству храбрых поем мы песню! — крикнул и заключенный... Он подождал, что еще скажет старичок. Но того уже не было в камере. # :}: * Молчала тюрьма, молчала и ночь. Крупные звезды смотрели в окон­ це камеры, факелами дымили заводские трубы. Заключенный уже не хотел спать, он стоял у оконца и слушал по­ койную тишину. Уже забылся бред — осталось от него что-то бело-ту­ манное, и он думал о том, что у него болит голова и что холодно в камере. Перед утром он услышал шаги в коридоре. Шло несколько человек.