Сибирские огни № 08 - 1969

за ними —далеко приотставшего человека. Собаки шли нарыс'ью в гору, катились косматыми клубками, хватая на бегу снег. И тут с оленем случилось чудо, силы опять в нем вспыхнули, он вздыбился и, не ведая как, стал твердо копытами на уступе... Этот отстой он обживал давно, и скала много раз спасала его от волчьих клыков. Случалось, волки держали здесь его сутками, стервене­ ли от голода, взвивались в диких прыжках, но изюбр отбивался от них. Удары его все еще были страшны: волки горбато корчились,. если он доставал их широкие лбы тяжелым копытом. Волки могли бы его одолеть, но у них не хватало терпения... Еще никогда не держали его на отстое собаки. Они ему были не страшны, но за ними шел человек... Человек мог убивать огнем. Собаки словно чуяли его слабость, старческое бессилие, потому что с первого же прыжка их головы бесстрашно взвинтились к самым его копытам. Покалеченная в коленке нога не поднялась для удара, но он слабо пугнул их рогами, прижался к скале, испытывая какое-то непривычное, противное до тошноты, головокружение. Теперь уж он точно знал, что это конец, неминучая смерть. Глаз его то застилала туманом, то этот туман отливал, и олень с пронзительной ясностью ви­ дел собак, их белые зубы, мокрые красные языки; вздыбленную щетину на спинах. А снизу карабкался, подбирался сюда человек. Когда изюбр пово­ рачивал голову вправо, он видел отвесную стену обрыва и колючую щетку вершин —там, в глубокой долине, густел темный лес. До сих пор никогда высота не пугала его, а теперь он боялся лишний раз глянуть в пропасть. Остромордые, остроухие псы захлебывались и выли; глаза их горе­ ли по-волчьи. Храпящий лай забивал оглохшие уши изюбра: он только и слышал этот осатанелый лай. Собаки почуяли приближение хозяина и вовсе взбесились: мордами они доставали уступ, брызгали пеной. От запаха псины его мутило, голова еще больше кружилась, и было мгновение, когда он едва удержал себя на уступе. Человек появился. Он был худ лицом, но краснощек от мороза, густо осыпан снежной крупой; шапка, черная борода выбелились сплошной изморозью. Глаза его были черны и горячи, как растоплен­ ная смола. Он не дышал, а свистел от запала. И воняло от него креп­ ким потом и табаком. — Ух, загнал ты меня, ишачина,—проговорил человек, поелозил по голове шапкой и спокойно приставил к плечу ружье.—Ну, помирай: бежать тебе боле отсюда некуда. Человек не спешил, потому что наверняка знал: отбегался бык, отпрыгал. От голоса своего хозяина собаки завыли истошным воем. Зверь заметался, поджав поврежденную ногу, зрячий глаз ему залепило тьмой, он ждал удара, огня, который прожжет его насмерть, бросит с уступа к ногам человека, и черные псы тут же вгрызутся в горло. Слух его вдруг обострился, и он различил и собственный топот к о п ы т г л у ­ хие удары о камни, и вовсе обезумелый собачий лай, и острый, как хруст сухого сучка под ногой, тонкий щелчок осечки. — Вот... ч-черт,— сказал человек и взвел курок снова. Изюбр от ужаса взвился на месте, попятился, задние ноги его вдруг потеряли твердь под'собой, рога запрокинулись на спину, и без­ дна в одно мгновение приняла его сразу всего в свою пустоту... Человек так и не выстрелил —не успел; он метнулся к обрыву